Искра войны

Все как один побледнели, понимая, что их бросили на произвол судьбы. Обещанные власть и богатство были там, в Эгусе, но отчего-то не работали в башне Коронного дома ни рассеивающие камни, которые так и не смогли обрушить стену, ни порталы, которые были заготовлены для побега. Маги открыли рот для скромных возмущений, но Архимаг уже отворил дверь храма и исчез в его черноте.

Абесибо Наур шел по ковровой дорожке, мягко ступая по ней окровавленными туфлями с позолотой. К этому дню он надел на себя лучшие доспехи, платье, шаперон. На поясе его спал усыпанный драгоценностями клинок, который, впрочем, был более церемониальным, ибо сам архимаг являл из себя оружие куда более грозное.

И вон он, уверенный, шагнул в полутьму храма, улыбаясь. Все защитники были мертвы. В глубинах темной комнаты, окна которой были завешены расписными шелком гобеленами, сидел на лавке в первом ряду слепой король, а рядом с ним – Наурика. Наурика молилась праотцам: статуям в человеческий рост, среди которых выше всех стоял Прафиал – мудрый старец с короной. Рядом с королевой сидели все ее дети и маленькая Бадба. Принцесса прижималась к Флариэлю и плакала.

Королева подняла красные глаза вверх, встретилась взглядом с насмешливым взором чародея и ненавистно выдавила из себя.

– Ты давал клятву, ты клялся, Абесибо! А скольких ты убил, кто клялся тебе!

– Что поделать, ваше Величество, – спокойно отозвался маг. – Элейгия пошла войной на те земли, где я родился, и выбрала путь падения. А ведь могла бы возвыситься…

Король остался безмолвен; с его губ не слетело ни слова молитвы, а лицо его скрывал шелковый платок, тянущийся из-под короны.

– Оставь нас, Наурика, ненадолго. Оставьте все. Я хочу поговорить с моим архимагом, – прошептал он.

Абесибо спокойно смотрел, как рыдающая королевская семья встала и, боясь даже шелохнуться лишний раз, удалилась в маленькую молельню, из которой не было выхода. Архимаг это знал, поэтому не препятствовал – победа была у него в руках, а защитников более не осталось. Захоти он убить всех вокруг себя – ему лишь слово шепнуть.

Он присел рядом на деревянную скамью, касаясь мантии короля рукой. Однако тот все еще продолжал смотреть в пустоту, апатичный и вялый. Тогда, улыбаясь, архимаг снял корону с осунувшегося Морнелия Слепого, положил ее на лавку, затем убрал с его лица алый шелковый платок и посмотрел покровительственно на белые, мертвые глаза, на низкий лоб и крючковатый подбородок – черту всех Молиусов. Тонкие пряди лезли королю в рот, но тот даже не удосужился убрать их, продолжая смоктать.

– Ну что же, ваше величество, я удивлен вашим спокойствием, – произнес архимаг с усмешкой.

– Судьба, Абесибо… От нее не уйти.

– Рад, что вы понимаете это. В вас чувствуется покорность. Это требует величия духа.

Морнелий лишь криво улыбнулся, продолжая смотреть в направлении статуй Праотцов.

– Что же ты будешь делать дальше, Абесибо? – спросил он.

– Вернусь к семье.

– Где твоя семья? Уже в Эгусе?

– Конечно, ваше величество. Этой ночью они порталом отбыли в Апельсиновый сад и спустя неделю будут в Нор’Алтеле, – улыбнулся мягко Абесибо. – Я не чувствую в вас гнева, но вы, должно быть, мудрее, чем я думал. Были бы другими обстоятельства – вы остались бы живы, но к сожалению, выхода нет. Элейгии, увы, осталось немного; я любил ее, как отца и мать, но рано или поздно все могучие королевства, будь то южный Норр в песках, или Гагатовые земли, рассыпаются. Настал черед угаснуть и роду Молиусов. Да, вы правильно заметили, ваше величество, что от судьбы не уйти.

– Когда я говорил о судьбе, Абесибо, я имел в виду не себя, а тебя…

– Почему же? Или вы считаете, что судьба неприкосновенна к вам? Уж не от этого ли, что вы возомнили себя зерном Прафиала, носителем божественной сущности? Тогда я хочу разочаровать вас, ваше величество. Я изучал вас и весь ваш род, начиная от Морнелия Основателя; и результаты моих исследований неутешительны.

– И что же ты узнал?

– Род истинных Молиусов уже давно мертв – он многократно прерывался. В 1117 году в битве под Байвовским холмом последнего короля из того великого рода зарезали, а генерал Райвофель объявил себя следующим Молиусом, однако усыновленным. И даже если Райвофель действительно был бастардом короля, как он себя называл, то и тогда в 1136 году один из советников, чье настоящее имя утеряно, уроженец древнего Норра, задушил Райвофеля и всех его детей. И тоже объявил себя Молиусом, хотя Молиусом он точно не мог быть. И это лишь два случая из задокументированной истории. Только два, ваше величество, а ведь их на деле десятки…

Архимаг улыбнулся и откинулся на лавке, поправляя кольчугу.