Искупление

— Ещё столько накопаем?

— Думаю, больше.

— Там земля похуже, — усомнился хозяин. — Не хватило навоза, да и травы было много. Целина.

— Даже столько же накопать — совсем неплохо, — высказалась Нина.

— Терпимо. Половину можно продать. Как думает наш новый член общества предпринимателей, за сколько уйдёт мешок?

— Чем больше, тем лучше, — ответил уклончиво Пётр.

— Ответ правильный, но неточный. Нам нужны цифры.

— Если оптом, то дешевле, если в розницу на рынке — дороже. Но мороки больше, — Анатолий взял свою тетрадь, где вёл записи о расходах. — В среднем, думаю, с мешка возьмём девятьсот-тысячу рублей. За пятьдесят мешков будет сорок-пятьдесят тысяч рублей.

— На оплату электричества хватит. За что будем покупать всё остальное?

— Капуста, свёкла, морковь много не дадут, но кое-какие копейки тоже добавят.

— Улья, коровёнку за что брать? Одежонку надо подкупать.

— Директор, Москва не сразу строилась! Лет пяток нам, как минимум, понадобится, чтобы выйти на ощутимую прибыль, — Анатолий закрыл тетрадь, усмехнулся. — «Мерседес» пока подождёт, поездишь на коняшке, зато потом…

— Потом суп с котом.

— Мама, мы съедим Ваську? — дёрнув за рукав Нину, спросил шёпотом Игорёк. Глаза его были испуганы.

— Пока так остро не стоит вопрос, — смеясь, ответила Нина. — Дядя Серёжа пошутил.

В один из таких дней наведался дед Матвей. Увидев всех на огороде, удивился.

— Во, молодцы! Как мураши копошатся! — воскликнул он.

— Да, Матвей Захарович, копошимся как муравьи, а есть будем как тигры, — Сергей вышел из рядка, подал руку деду. — Сколько тебе кулей надо на зиму? Что так мало? Привезём пять.

— Куды мне столь одному! — запротестовал дед Матвей. — Ни телёнка, ни поросёнка!

— Кадушка есть под капусту? — не слушая протеста, спросил Сергей.

— Дык… это… Была где-то. Приди посмотри, однако рассохлась. В речку её.

— Хорошо. Приду. Только позже, когда будем квасить капусту.

Подумав, спросил, какая у деда стайка: не течёт ли крыша, не обвалился потолок, есть ли щели, хорошо ли запираются двери?

— Стайка у меня хороша, — с гордостью заявил старик. — Ей, дай Бог не соврать, лет шейдесят. Можа, боле. С дедом своим, царствие ему небесное, мы её ставили. Дед хорошо знал своё дело. Бывало, подсуну бревно, а он мне: «Глаза-то у тебя где? Не вишь, чо суёшь? Оно же с червоточиной!» Вот так оно было. Ране старики знали дело!

— Я вот о чём, деда Матвей, — прервал Сергей, — думаем обзавестись пчёлами, да некуда ставить улья. Может, к тебе на время, пока свой мшаник не поставим.

— Да ставь сколь хош! — с радостью воскликнул дед Матвей. — Чо мне-то с той стайки!

— Вот и договорились. Если купим, то и поставим у тебя. Может, печку там собрать?

— Можно и печку, — согласился дед. — Тольки кто её тут поставит? А потом, кто топить будет?

— Сейчас можно на электричестве печку, она сама включается, сама выключается. Только для этого ей надо задать температуру.

— Гля-кось, до чего люди додумались! Ране всё дровами. Зимы-то каки были — птицы на лету замерзали. Дрова поленницами, как сейчас, не заготавливали. Ездили в лес, валили сухостой или искали валёжину, не гнилу только, и везли на санях. Мы с дедом, я мальцом был тода, на двох конях привезём и живём неделю, потом обратно в лес. Это потом, кода трактора появились, стали имя тягать брёвна. Прицепят на трос и тянут. Трактор тебе не конь, чо хош приволокёт.

— Нина, как у нас с чаем? — спросил Сергей. — Налей, пожалуйста, чашечку Матвею Захаровичу.

— Не надо мне никакого чаю! — яростно запротестовал дед. — Я чо чаи распивать пришёл? Я и дома тако ж попью хорошо! Ничо не надо! Вот невидаль — чай!

— Мне его, дедушка, готовить не надо, — улыбаясь, сказала Нина. — Он горячий в термосе.

— Ну, если не мешат работе, — отступил дед Матвей.

— Нисколько не мешает, — заверила Нина. — И мы заодно с вами все перекусим.

16

Пришла поздняя осень. Выпал первый лёгкий снежок. Он покрыл всё ровной белой пеленой. Белизна празднично преобразила землю, она скрыла серость, рытвины, ухабы, пригладила глубокую колею разбитой дороги.

«Как живут народы без зимы? — глядя на девственную белизну всего видимого пространства, думал Сергей. — Такая милая красота природы! Такое обновление чувств! Обновление всего!»

— Директор, а не махнуть ли нам в лесок, да не потропить ли зайчишек? — предложил Пётр, войдя в дом к Сергею. Он принёс кадушку под капусту. Нашлась у него такая.

— Из меня охотник, как из козы барабанщик. Из ружья стрелял раз пять, не больше, — без особого сожаления о своей никчёмности в этом важном мужском деле заявил Сергей.

— Это легко исправимо, — оптимистично заявил Пётр. — Было бы желание, а научиться — раз плюнуть! Ну, что, махнём завтра по утрянке?

— Завтра не могу. Важная встреча.

— Отложим на послезавтра, — не отступал Пётр.

— У меня не зарегистрировано ружьё, и патроны неизвестно какие. Они, наверное, с пулями и заряжены лет пятьдесят назад.

— Дай их мне, я перезаряжу вечерком. А о разрешении скажу так: мы здесь хозяева, и нам знать, как жить и охотиться, а то развелось руководителей…

От Петра, как от всякого заядлого охотника, было не отбиться.