Искупление

— Старушка бедная, до невозможного честная и совестливая, — почти не разжимая губ, сказал Пётр, смерив при этом Анатолия холодным взглядом. — Я ей насилу отдал эти копейки. Миллионер бы заграбастал их и радовался, а бедная старушка пыталась отказаться под предлогом, что она хорошо живёт, ни в чём не нуждается, что мне они нужнее.

— Ладно! — ударил Сергей по столу ладонью, желая пресечь препирательства. — Отдал и отдал! Не бог весть какие деньги. Если надо, то можно и больше было отдать — почему бы хорошему человеку не помочь! Тем более нас такие деньги всё равно не спасут.

— Впереди, директор, у нас ещё морковь, капуста, свёкла, — примиряюще сказал Анатолий. — Двух кабанчиков себе на зиму, а двух можно и продать. Выручим тысяч тридцать, пятьдесят.

— Всё это крохи. С голоду, конечно, не помрём, но не больше. Нам ещё с долгами надо рассчитаться, а это по нашим меркам огромные деньги. Морковь, капуста — мелочи! Надо что-то такое, что даёт весомую прибыль.

— Нам бы нефть тут найти, можно алмазы и золото! Геолог, ты для чего тут у нас? — выкрикнул Анатолий.

— Смех смехом, а идея неплохая, — посмотрел на Петра и Сергей. — Тут недалеко белая глина, я знаю, есть. Сам когда-то ходил за нею, мама белила избу. Может, что-то придумать из неё? Горшки какие-нибудь? Станок там простейший.

— Горшок слепить — полдела, его надо обжигать. Нужен цех для обжига.

— Идею держим каждый в голове. Обмозговываем, так сказать. Лучшее предложение — путёвка с билетом в кинотеатр «Авангард». Подумать и о детях стоит. Помню, отец с мамой привозили из района глиняные свистульки и куклы. Ещё халву…

— Господи! Забыл совсем! — всполошился Пётр. — Я же ведь привёз халвы килограмм для нашего главного работника! Игорюша, прости! Иди сюда! Вот тебе наш подарок. В детстве мы с сестрой так её любили! — Пётр достал из сумки бумажный промасленный свёрток и передал мальчишке. — Ешь не жалей, купим ещё! На халву мы всегда заработаем!

— А если не заработаем, что потом? — не избавившись от серьёзности выражения, спросил Анатолий.

— Потом? — переспросил Пётр, и тут же ответил: — Потом суп с котом!

У Игорька глаза по блюдцу. Он в страхе подёргал Нину за рукав кофты.

— Мама, — зашептал он ей в ухо, — опять Ваську варить хотят?

— Шутят они так, сынок, — тихо ответила она, улыбаясь. — Никто не тронет твоего Ваську.

После минутного молчания Сергей обвёл всех взглядом, остановился на Нине.

— Ну что, хозяйка, — сказал он, — готовь праздничный ужин. Первую удачу не спугнуть бы, отметить надо. Горячительное есть у нас?

— Только бутылка водки, — как оправдываясь, ответила Нина.

— Годится! Коньяки и шампанское подождут!

Когда Нина расставляла тарелки на застеленный чистой белой скатертью стол, пришёл дед Матвей. Увидев застольные приготовления, засмущался, стал бормотать, мол, не знал, что тут праздник, пришёл просто спросить, поедут ли скоро в район.

— Мне ба карасину канистрочку, да крупы какой купить, — сказал он, виновато глядя в глаза хозяину.

— Садитесь за стол, тут и поговорим, — показал Сергей на лавку у окна.

— Може, подумаете, чо я узнал, — лепетал дед, топчась у двери.

— Не подумаем. Садитесь без лишних разговоров. Я уж хотел послать за вами Игорька, да вы сами пришли, — солгал Сергей.

— А какой нынче праздник? — спросил дед, переворошив в памяти все праздники. — Катца, никакого нету?

— Мы, дед Матвей, удачно провернули операцию под названием «Торг».

— Был же «Рынок»? — посмотрел на купца Анатолий.

— Поменяли в целях конспирации! Враг хитёр и коварен!

— Праздник урожая, — подсказала Нина, раскладывая вилки.

— Ране праздновали «Дожинки», — приглаживая редкие волосы на плешине, сказал дед. — Тоже весело гуляли.

— До какой жинки? — переспросил Пётр, мало знакомый с сельской жизнью.

Вопрос вызвал смех. Узнав свою ошибку, рассмеялся и Пётр.