Искупление

— Какой старик? — переспросил сосед — молодой парень. — Это же главный наш благодетель! Спонсор и меценат! А лучше и проще — золотопромышленник. Треть бодайбинских приисков принадлежит ему. И это ещё не всё. Ему пятьдесят девять лет, на Кипре у него главная база. Здесь он загребает деньгу, а там вкладывает её в бизнес, увеличивая в сотню раз. Полуеврей, полуармянин, но любит русских девок, что помоложе и покрасивше. И поглупее. Интересный тип. Фамилия его Сарьян. Григорий Сарьян, — выдав такую справку, сосед, подумав малость, поинтересовался в свою очередь: — Никак ущипнул втихаря?

Выставка продолжалась весь август. Посетители были, но не скажешь, что валом валили, или с вечера занимали очередь на следующий день. Нет, такого не было. И в книге отзывов не исписывались страницы почитателями того или иного таланта. Так себе, редкие записи, короткие и часто бестолковые. О Юлиных картинах писали так: «Мне понравились берёзки на холмике! Красиво!» «У мужика, что сразу слева, одно ухо больше другого. Так не бывает в жизни». «Молодой с бородкой очень красив. Он похож на Олега Стриженова в фильме «Афанасий Никитин». Молодец художник!» Но одна запись на всю страницу была просто замечательна! Чувствовалась рука профессионального художника или критика. Он не пожалел, как говорится, ярких красок. Прочитав несколько раз подряд, Юля поверила в свой талант и предназначение. Ей хотелось поделиться своим счастьем со всеми. Но не только все, а даже избранные друзья и товарищи не спешили разделить её радость. Мама, и та не избавилась от прежнего скепсиса. Выслушав внимательно восторженную дочь, ничего о картинах не сказала, попросила сходить в супермаркет за творожком для Варвары. Только два человека были искренне рады успеху Юли.

— А я тебе что говорила, — сказала Тамара, уставившись не моргающими глазами на Юлю. — Только будь осторожна, не опали крылышки над пламенем любви и признания.

— Доченька, — прижал к груди Юлю отец, — как я рад за тебя! Как теперь редко занимаются люди любимым делом, а это ведь основное в жизни — заниматься любимым делом. Нет любви к делу — не будет и дела! Молодец! Я горжусь тобой!

Юле присудили Первую премию и наградили деньгами в сумме 100 000 рублей. Вручал деньги Сарьян, а диплом — кураторша. Потом был банкет. Пили шампанское и говорили о высоком предназначении искусства в жизни новой России.

Утром раздался телефонный звонок. Неизвестный номер. Незнакомый голос:

— Нам надо встретиться. Назовите где и когда?

— Кто вы? Я вас не знаю. Для чего встречаться? — выпалила Юля в пылу. Она сказала неправду, сразу узнала, кто ей звонит.

— Сарьян. Вопрос деловой.

— Я вам перезвоню, — сама не зная почему, согласилась Юля. — Определюсь со временем.

Встретились в отеле «Кортъярд Марриотт». Юлю ждал в фойе сам Сарьян.

— Пройдёмте для беседы в номер, — предложил он.

Юля вздрогнула, посмотрела на Сарьяна и согласно кивнула.

— Прошу, — показал на лестницу Григорий, — второй этаж.

Номер просторный, с претензией на изящество.

«Наверное, бешеных денег стоит?» — подумала она. Сарьян указал на массивное глубокое кресло.

— Шампанское? «Алиготе»? Чай? Кофе? — спросил, остановлен у раскрытого бара.

— Чашечку кофе, больше ничего, — ответила Юля ровным спокойным голосом.

Сарьян нажал на кнопку кофеварки, она затрещала, размалывая зёрна, потом яростно зашипела, и в две чашки полился кофе. В конце процесса машина ещё раз фыркнула сердито и затихла.

— С сахаром? — полюбопытствовал.

— Нет. Просто кофе, — Юля любила кофе со сливками или молоком, но не призналась в этом.

Сарьян сел в кресло по другую сторону столика, взял чашку с кофе, посмотрел в окно. Юля тоже посмотрела в окно. Хорошо виднелась Ангара. Она отливала свинцом, только в местах перекатов белела серебром. Промчался катер, разбередив гладь воды, по сторонам от него пошли волны с блёстками на гребнях.

— Вы живёте в Магочане?

— Да. Нет, уже не живу там. Там мама и папа. Я в Духовщине. Двадцать километров от Магочана, — сбиваясь, заспешила Юля. — Сейчас временно живу у родителей. До весны.

— В этой… Духовщине, вы чем занимаетесь?

— Ничем. Нет, занимаюсь, как и все другие… Всем.

— Там тоже художники? — не спуская проницательных глаз с Юли, пытал Сарьян.

— Нет. Художников там нет. Если считать меня художником, то я там одна. Из Духовщины тоже художник Тамара Елизаровна, но она в Багочане живёт. Только там родилась и выросла. Вот она настоящий художник!

— Она не выставляла свои картины? — спросил Сарьян.

— Не захотела. Сказала, нет достойных. Поскромничала.

— У неё лучшие картины, но она не захотела. Что так? У неё денег много? И славы хватает?

— Денег совсем нет, а слава… Её все уважают как художника. Пейзажи у неё отвальные! Оч…очень прекрасные. Чем-то похожи на поленовские и саврасовские. Ещё левитановские. С грустью они. С русской душой.

— Русская душа чем-то отличается от других душ? Чем, если не секрет, хотелось бы знать? Часто слышу об этой загадочной русской душе, а не знаю.