Искупление

– Я понял, Учитель. Я все сделаю.

– Тогда… заканчивай с этим.

– Прости, – снова сказал Кар.

Положил ладонь на грудь мага и быстрым усилием остановил его сердце. Оун умер с той же насмешливой гримасой, за которую Кар ненавидел его когда-то.

– Прощай, – прошептал Кар, закрывая ему глаза.

Пошел дальше, вытирая руки полой плаща и не глядя больше на раненых и умирающих.

Жрецы, с оружием в руках охранявшие пленных, расступились перед ним. Кар остановился, вглядываясь в лица – знакомые и незнакомые, настороженные, враждебные. Черты многих носили отпечаток смешанной крови, кое-кто больше походил на дикаря, чем на мага. Кати сказала правду насчет полукровок. Где-то здесь, живой или мертвый, должен был быть и Моурет.

Израненные, замученные, озлобленные. Несколько сотен, и добрая половина обречена, ибо живет только за счет крови. Кар попробовал их сосчитать, но тут же бросил. Жрецы сводили их отовсюду и, казалось, не слишком-то представляли, что делать дальше. За восемь лет Нашествия им еще ни разу не приходилось брать пленных.

– Ну? И что ты будешь делать? – спросил, выбиваясь вперед, молодой маг. Кровавая царапина над глазами и мокнущая рана под ключицей ничуть не мешали выражению брезгливого презрения, застывшему на его лице. – Мы ведь теперь твоя забота, не так ли?

– Здравствуй, Ирэн, – сказал Кар своему давнему врагу. – Рад, что ты жив.

Тот скривился:

– Ну конечно, рад. Не больше, чем я, что не пустил тебя в тот раз на кровь. А теперь ты Сильнейший, и значит, теперь это твоя забота нас спасать. Поторопись, будь добр. Не хочу, знаешь ли, чтобы эти твои дикари сожрали нас живьем!

Пока ошеломленный Кар хватал ртом воздух и дивился собственной глупости, вперед пробился еще один маг. Надменное лицо его коверкал застарелый шрам, тянущийся от губ до середины правой щеки.

– А ты, похоже, и не заметил, что стал Сильнейшим, – невесело усмехнулся этот маг.

Кар только покачал головой. Нет, конечно, не заметил. Разве до того ему было?

– Я действительно… Вот почему вы сдались, Лэйн? Потому что я – Сильнейший?

– А ты что подумал?

– Ты можешь оспорить это, Лэйн, если хочешь. Вызвать меня…

– Нет уж. Если даже я и выиграю, что мне делать потом? Идти просить милости у дикарского императора? Занимайся этим сам, Сильнейший Амон, сын Амона.

– Мое имя Карий.

– Сильнейший Карий. Странновато звучит. В любом случае, мы проиграли. Не в моих силах спасти этих людей. Ты – можешь, если постараешься. Я не так мелочен, чтобы лишать их надежды только потому, что не хочу признавать власть полукровки. Ты Сильнейший по праву. Как верно сказал этот юноша, твое дело теперь – нас спасать. Наше же – повиноваться. Таков обычай, а обычаи…

– Единственное, что делает нас остатком Империи, а не жалкой кучкой одичавших побежденных, я помню, – взахлеб прошептал Кар. Сердце билось где-то у горла, сильно и болезненно. Обернувшись к жрецам, Кар сказал: – Уберите мечи. И оставьте нас.

Те колебались.

– Это мой приказ.

– Мы не можем, ваше высочество, – возразил воин с нашивками командира роты и значком вольного жреца на плече. – Это же колдуны!

– А я, по-твоему, кто? – но, заметив совершенно загнанный взгляд солдата, Кар сказал: – Хорошо, только дайте мне спокойно поговорить. Вы можете наблюдать со стороны.

Пока звучали команды и добровольные стражи удалялись на почтительное расстояние – не так, впрочем, далеко, чтобы не успеть вернуться в случае нужды, Кар спросил:

– Норн?

– Мертв, – ответил Лэйн. – Я – весь твой Совет. Кати…

– Кати, Лэйн, она…

– Я знаю, – нахмурился маг. – Она предупредила меня, что собирается сделать, правда, я не поверил. Самопожертвование не входило в ее привычки. Но как бы там ни было, это ее добрая воля. Никто не оспорит твою победу, Сильнейший.

– И ты признаешь мою власть? Лэйн, я, может быть, и Сильнейший, но прежде всего я недоучка. Если ты…

– У меня будет немного времени, чтобы исправить этот недостаток. Потом… ведь крови нам больше не видать?

– Никогда.

– Ты понимаешь, что это значит? Если нас всех не убьют сегодня, через несколько лет мы начнем вымирать. И что будет с магией? Если, по примеру Кати, мы будем завещать свою кровь другим, дикарям до этого не должно быть дела…

– Нет, даже не думай, – перебил Кар. – Я не позволю. Все начнется снова, понимаешь? Жажда крови, тайные убийства. Потом кто-нибудь примется за детей. Нет. Навсегда – нет. То, что я сделал сегодня… я этого не хотел, и это не повторится.

– Я понял, Сильнейший. Тебе решать. Главное сейчас – что будет с народом.

– Пока не знаю. Император обещал сохранить жизнь всем, кто сдастся. Надеюсь, он не переменит решения. Прошу, пока будьте осторожны, не раздражайте жрецов, и, пожалуйста, никакой магии. Я вернусь, как только смогу с ним переговорить.

– Сильнейший, – позвал Лэйн, когда Кар собрался уже идти. – Если император не сдержит слова?

Кар остановился. Взгляды магов прожигали его насквозь. В них была память, и та же память терзала его самого. Тысячи, сотни тысяч убитых в один день. Целая Империя Владеющих Силой. Исчезнет ли теперь ее остаток – остаток, к чьей гибели он, принц дикарей, сам приложил руку?