Искупление Гренгуара (СИ)

— Ну что за глупости, — Мари улыбнулась, чтобы его ободрить. — Здесь вы всегда желанный гость. Идемте. Только Пьера, к сожалению, нет дома. Но вы можете подождать его. Вместе со мной.

— А я пришел не к капитану, — пробормотал Тео, следуя за хозяйкой в гостиную. — Я к вам.

— Ко мне? — удивленно переспросила Мари.

— К вам. Если, конечно, захотите выслушать меня.

— Ну на это, по крайней мере, вы всегда можете рассчитывать, — хозяйка дома ободряюще улыбнулась гостю, который все еще чувствовал себя неловко. — Люсиль, принеси, пожалуйста, пива для мсье Тео. И что-нибудь из закусок.

— Да, мадам.

— Не нужно, зачем вы? — запротестовал гость. — Лишние хлопоты. Я совсем не хочу есть.

— Милый Тео, — Мари успокаивающим жестом положила свою прохладную ладонь на руку мужчины, — давайте договоримся раз и навсегда: в семье Гренгуар вы родной человек. Родной, понимаете? И принимать вас здесь всегда будут по-королевски. — На этом слове она поморщилась. — По-дружески, лучше так. Вы должны чувствовать себя здесь, как на вашем «Страннике» в ясный день. Так что приступайте к трапезе. Вы поможете мне скоротать время ожидания. Ждать это так мучительно, — и женщина тяжело вздохнула.

— Он скоро вернется, вот увидите, — пробормотал Тео, сочувственно глядя на жену друга. — Там ведь мсье Монферан. Он хороший человек, понимает во всех этих придворных тонкостях. И при случае не даст нашему Пьеру попасть впросак. Уж поверьте мне.

— Я верю, конечно. Но что-то слишком уж долго. Однако вернемся к вашей просьбе. Признаться, я заинтригована.

— Дело собственно вот в чем. — Тео опустил глаза и слегка постучал пальцами по столу. — Вчера я зашел к мадемуазель Эжени, — Жженый отломил кусочек хлеба и принялся скатывать шарик из мякиша. По всему было видно, что разговор дается ему с трудом. — Принес ей костыль получше. Ее палка… это что-то ужасное, необработанное. Руки занозить можно. Ну и осмотрелся заодно, как она устроилась. Мадемуазель за палку уж так благодарила. Такая легкая, говорит. Ну и проводил я ее в лавку заодно, посмотреть, что там да как. Запущено все. Но если постараться, то все можно восстановить. Мадемуазель Эжени говорит, что вы были очень добры к ней. И непременно хочет долг отцовский вам выплатить.

— Пускай об этом даже не думает, — с жаром воскликнула Мари и даже приподнялась с места. — Отец ее получил по заслугам. А у нее я не возьму ни одного су, так и передай.

— Да так-то оно так, — помялся Тео. — Я тоже так ей сказал, насчет вас. Да ведь жить ей на что-то надо. Ну дом, конечно, можно сдавать внаем. Но она вот что надумала: лавку восстановить. Я сперва отговаривал, а потом вижу, глаза-то у нее разгорелись. И подумал, а если получится? Она ведь грамотная, мадемуазель Эжени. Считать умеет. И писать тоже. Тетушка ее научила. Да вот товар где брать для лавки? И тут пришла мне мысль одна. А если у Ирэн … мадам Гасьон? Ей, поди, тоже для дела было бы неплохо в Париже торговать. Вот и просьба моя, — Жженый помолчал, покатал хлебный шарик, собираясь с духом. — Мари, я ведь совсем не грамотей. А вы писать умеете. И мадам Гасьон вам как сестра. Не могли бы вы ей письмо написать? Про все, что я вам здесь рассказал. Обеим женщинам от того польза бы вышла, я так думаю. — Он вопросительно посмотрел на жену друга.

На какое-то время в комнате повисла напряженная тишина. Мари молчала, слегка озадаченная его просьбой. С одной стороны, во всем этом не было ничего для нее неожиданного. Тео был верен себе. Он видел одинокую и обездоленную девушку и рвался ее опекать и защищать. Палку вон сразу отметил. Все верно, но только как же…

— Тео, а как же Ирэн? — тихо спросила Мари и тут же пожалела об этом. В лице Жженого что-то странно дрогнуло. Он отвернулся, а потом машинально поднес руку к медальону со Св. Христофором. Загрубевшие пальцы нежно, а главное очень привычно погладили украшение.

— Ирэн, — глухо повторил он. — Ирэн — прекрасная сказка, в реальность которой я вдруг поверил. Но наступило отрезвление, и я понял, сколь глупы были мои надежды.

— Ну зачем вы так? — в отчаянии воскликнула Мари. — Нет никакой сказки в том, что Ирэн, с ее чуткой душой смогла почувствовать человека в вас. Хорошего человека.

— Вы правы, у мадам Ирэн возвышенная душа. Она бесконечна добра. Тем более я не имею никакого права ломать ей жизнь.

— Может быть, мы все-таки предоставим ей самой право определять свою судьбу? — фраза прозвучала довольно резко.

— Это невозможно, — упрямо повторил Тео. — И вы сами прекрасно знаете, мадам. После вчерашнего срыва невозможно. Я ведь не контролировал свою ярость. Не мог. А там девочка, Сильви, — здесь в его голосе прозвучала боль. — Я опасен для них.

— Вчера я тоже испытала страх, — призналась Мари. — Страх за Пьера, за его такую же неконтролируемую ярость. Но я люблю его и вместе мы все преодолеем.

— На руках Пьера нет крови, — отрезал Тео.

— А вы жалеете теперь, что пролили ее?

— Нет, — жесткое и тяжелое слово дало понять, что тема закрыта.

В комнате снова воцарилось молчание, которое тихо и как-то нерешительно прервала Мари: