Искушение

– Да. Надя была одарена, очень музыкальна, а голос, голос какой у неё был! – Тётушка приложила ладонь ко лбу, опираясь на локоть, опустила глаза и ушла в свои думы. - Ну да ладно, повздыхали, поохали и достаточно. Хватит тоску навевать. Теперь ты петь будешь.

– Что вы, я так не умею.

– Научишься. Ты не первая и не последняя, при желании всё постичь можно, – заключила Софья Гавриловна. Я заметила, её мысли были заняты чем-то другим, она перескакивала с одной темы на другую, не желая начинать неприятный разговор. И всё же заговорила:

– Скажи, ты себя плохо чувствуешь?

– Почему вы спрашиваете?

– Вижу. Ты грустишь, а причины не знаю. Поделись, я ведь тебе не чужая, а вдруг помочь смогу.

– Никто мне не поможет. То, что было, не вернуть.

– С этим соглашусь. Но ты молода, вся жизнь впереди, я всегда готова откликнуться и выручить. Василий тебя очень любит – для грусти нет причин. Не отчаивайся. Только хуже себе сделаешь. Печаль вредит здоровью. Племяшенька, а ну-ка, посмотри на меня.

Софья Гавриловна обратила на меня взор, и я разглядела – мои слова вызвали у неё сомнение. В её глазах проскользнуло недоверие, что заставило меня покраснеть.

– Вижу, затаилась ты, секрет появился, ты его глубоко припрятала от меня. Зачем? Я ведь твоя тётушка. Поделись, облегчи душу.

Мне нечего было сказать, опустила глаза в пол, чтобы по моему взгляду она не догадалась, что стряслось.

– Простите, дорогая тётушка, не моя тайна, не велено говорить. Уговор был.

– Ну, как знаешь. Расстроила ты меня. Волнуюсь. Ниночка, душа моя, с тобой творится что-то странное, и на любовную лихорадку не похоже. Настаивать не буду, захочешь поговорить, выслушаю в любое время, ночью приходи – помогу. Пойми, я в ответе за тебя перед твоими родными. Не держи в себе, душа не резиновая. Выплесни наружу. Будь умницей.

– Благодарю вас, дорогая тётушка. Вы правы, это не любовь. Всему своё время, - ответила кое-как на ходу и ушла к себе. Знаю, этот поступок равносилен бегству, но открыться сейчас не было сил. Слёзы душили. Графу Гомельскому помогла, он обрёл друга в моём лице, но на свои плечи взвалила страдания, ибо понимала, что сковала себя по рукам и ногам этим обязательством. Переживания ворвались в мою жизнь внезапно и клевали душу беспрестанно. В документе будет фигурировать, что я – жена, стало быть, путь к любви для меня отрезан навсегда. По сути – мы чужие люди. И что мне теперь делать? К нему переезжать? Но это противоречит моим планам. Мысли отравляли существование, настроение пропало бесследно, с ним желания покинули меня. Жизнь в полном неведении – наказание.

Благотворительность

Я с трудом поборола в себе зависимость от Долинского – человека, который недостоин был моей любви. С радостью избавилась от навязчивых ухаживаний Ильинского, пожелавшего силой обратить моё внимание на себя. Насильственное и властное вторжение в мою жизнь графа Гомельского изрядно нарушило душевное состояние и чуть было окончательно не уничтожило уклад привычной жизни. Так много произошло событий, которые отравили мою жизнь, напрочь лишив её прежнего обаяния.

«С тех пор как горе нагрянуло, на моём пути встречаются непорядочные люди. Что бы это могло означать?»

Вопросы, сомнения терзали меня, искала спасение в чём-нибудь.

Как только я себя почувствовала лучше, начала заниматься благотворительностью, мне нужно было отвлечься от печальных мыслей. Душевное равновесие пошатнулось и немало, моё состояние требовало полной смены обстановки.

– Пойду по стопам матушки. Богоугодное дело. - Решение пришло своевременно и явилось спасательным кругом.

Но я выбрала путь трудный и рискованный. Осознавала, что только так проверю силы и себя на прочность. Я намеренно отправлялась в самые отдалённые уголочки России, чтобы оказать помощь людям, попавшим в беду. На Урале случилось наводнение после затяжных проливных дождей, затопило много деревень и сёл, люди остались без крова. Организовала группу врачей, которые согласились поехать со мной, подключила активистов, желающих участвовать в экспедиции. Собрала пожертвования, на них купила тёплые вещи, продукты питания, медикаменты. Особо тяжёлых больных и маленьких деток по завершении миссии экспедиции мы забрали в Петербург в лечебницу. Сообщения о бедствиях приходили часто. Так я исколесила не менее половины территории государства российского.

А однажды с группой помощников-добровольцев попала в далёкое заброшенное село в Тамбовской губернии. Люди вымирали, как мухи. Эпидемия инфекционного заболевания поразила все слои населения. Болезнь передавалась контактным путём, распространялась быстро, добралась и до города. Настоящая ловушка, из которой выкарабкаться невероятно трудно. Но я не теряла самообладания, и надежда на спасение людей оставалась со мной.

– Нина Андреевна, голубушка, вам придётся уехать. Здесь опасно, – предупредил доктор Лужин. – Останутся только врачи. А вы походатайствуйте в Петербурге, чтобы прислали врачей-лаборантов. Непременно требуется взять пробы у больных на анализ. В противном случае диагностика осложнится. Нам нужна уверенность.