Искушение

– И как жить собираешься с грехом этаким?

– Ох, плохо мне, святой отец, извёлся весь.

– Сколько детей у князя покойного было?

– Трое.

– Ты и на них руку поднял?

– Старшая дочь с матерью чай пили, отвлеклись по пустяку, улучил момент и подсыпал им в чашки смертельный порошок. Горе мне.

– Погибли?!

– Да. Осталось двое: сын и дочь, их тогда дома не было. Это уберегло.

– Что с ними сейчас?

– Живы. Сын государю служит, дочь – юная дева, у тётушки в Петербурге живёт, я проверял.

– Твоё счастье. Но знай, расплата придёт, они тебе не простят смерти отца с матерью да сестры.

– Чует сердце. От этого так маетно мне и муторно на душе.

– Правильно чувствуешь, не жилец ты.

– Святой отец, скажите, сколько мне осталось? Хочу успеть принести покаяние.

– Знаю, но не скажу, чтобы не наделал ещё глупостей. Чашу свою придётся испить до дна – так тебе на роду написано.

– А что будет с моей роднёй? – На лице Гвоздкова появилась гримаса мученика.

– Жить будут, но без тебя. На чудо не надейся, не произойдёт. За всё заплатишь, и как… – Отец Феофан покачал головой в ответ своим мыслям. - Сегодня на этом покончим. Благословение тебе не положено, посему прощай, сын мой. Покаяться перед детьми князя не забудь. - Отец Феофан на мгновение замолк, что-то обдумывая, и тихо договорил: – Как ни крути, дорога твоя в ад, - с этими словами он ушёл.

Баринов, не перебивая святого отца, записывал с его слов.

После беседы у агента тайной канцелярии была запланирована встреча со мной. Он приехал, когда вечер спускался на землю и на небе появились первые звёзды.

– Барышня, там опять господин от государя приехал, запамятовала, как вы его величали.

– Пойдём, Агаша, посмотрим, кто приехал. Где ты его оставила?

– В гостиной, как велели.

– Правильно. – Баринов дожидался меня, рассматривая полотна великих русских живописцев, которые отец очень любил и коллекционировал.

– А, Семён Платонович? Вечер добрый вам.

– Приветствую вас, княжна, рад видеть в хорошем расположении духа. - Баринов подошёл ко мне и поцеловал руку.

– И я вам рада. Присаживайтесь. Вы к нам по делу или заехали проведать?

– По делу.

– Есть новости?

– Минуточку. Пожалуйста, ответьте мне на один вопрос.

– Слушаю вас.

– Мы задержали убийцу ваших родителей и сестры. При нём обнаружен старинный перстень. Под крышечкой пусто, камня нет. Не исключаю, что он потерял его. Не подскажете, какой камешек был в перстне, наверняка драгоценный?

– Подскажу. Конечно драгоценный. Изумруд.

– Вот как?

– Да. Не ищите, камень дома. В то злосчастное утро папенька собирался на службу и перед дорогой заметил пропажу – камень выпал. Он искал, но не нашёл. Очень расстроился, как-никак подарок его отца с наставлениями. Поэтому снял перстень и оставил дома. В тот же день отца не стало. Убийца на следующий день после похорон приехал в имение, сразу же обратил внимание на перстень, который папенька оставил на столе в гостиной, не удержался и украл.

– А что с камнем, вы нашли его?

– Не я. Сын кухарки любит играть на полу и в расщелине между досками разглядел камешек. Взял его себе, ребёнок, откуда ему знать, что это драгоценность. Когда няня увидела камень в руках мальчика, подняла шум. Она-то узнала изумруд из отцовского перстня, позвала меня, сын кухарки отдал камень. В общем, разобрались.

– Запутанная история, и камешек непростой.

– Камень драгоценный, имеет своё предназначение.

– Нина Андреевна, скажите, хотите ли вы, чтобы вам вернули отцовский перстень? После суда похлопочу, и вам отдадут.

Баринов, сам того не желая, подал мне хорошую идею.

– Семён Платонович, коль скоро Господь распорядился так, пусть всё останется на своих местах. - Я приняла решение, и отступление назад рассматривалось как дезертирство.

Агент тайной канцелярии подозрительно и недоверчиво посмотрел на меня, но разгадать мою задумку не сумел.

«Не прощу Гвоздкову того, что сделал». – Огонь полыхал в моей груди.

– Что-то вы занервничали, не надо, – подметил наблюдательный агент. - Простите, тема для вас болезненная, понимаю, но вы ведь писали прошение, нам нужно разобраться, - оправдывался Баринов, поглядывая на меня из-под бровей.

– Пожалуйста, разбирайтесь без оглядки на меня. Эта рана вряд ли когда-нибудь заживёт. Разве что после приговора. Надеюсь, тогда моё состояние улучшится.

– У меня к вам еще один вопрос, если позволите.

– Что с вами поделаешь? Если надо, спрашивайте. - Агент тайной канцелярии своей въедливостью немало утомил меня.

– Преступник подал прошение, в котором изложил свою просьбу – настаивает на свидании с вами. Говорит, что хочет покаяться.

– Покаяние принимает священник, - резко ответила я.

– Значит, нет? Так и передать?

«Это шанс». – Рискованная мысль настаивала на немедленном исполнении – внутренний голос подсказывал, что предприму, останавливаться не имела права. Кто, если не я, отомстит убийце? Ведь не зря бабушка мне наказ дала. Искушение наступало на горло раненой чести и требовало от меня действий. Но как решиться? Великодушие брало верх над мщением.

– Итак, ваше окончательное решение? - Баринов испытывал меня.