Искушение

Бабушка стала тормошить соседей, подняла тревогу: в доме завелись мыши! У соседки напротив нежилой квартиры оказался телефон приходящей родственницы. Бабушка её срочно вызвала и, после того как та явилась, строго отчитала. Женщина виновато молчала. Мы вошли в нежилую квартиру, открыли шкаф на кухне и дружно ахнули – везде валялась одна труха. Мыши прогрызли всё, что было можно. Следы их бесчинства обнаружились повсюду. На полу в самом углу зияла дыра, через которую бандиты проникали в нашу кухню. За шкафом отчетливо слышна была мышиная возня. Даже бабушка её услышала.

– Они за шкафом, – произнесла она почему-то шёпотом.

Молодая женщина пришла в ужас, растерянно спросила:

– Господи! Что же делать?

– Я знаю, что надо делать, – сказала бабушка.

План её был гениален и поэтому прост. Она принесла того же кота, только теперь в нежилую квартиру. Предварительно мы залили раствором цемента зияющую на полу дыру, всё лишнее из кухни вынесли, включая стол, стулья, посуду, кастрюли и прочую утварь, а также полки из шкафа. Дверцы мы настежь открыли и немного отодвинули шкаф от стены, чтобы дать коту возможность туда проникнуть. Мыши при этом занервничали, одна даже показалась, быстро пробежала вдоль плинтуса до противоположной стены и так же быстро вернулась обратно за шкаф. Бабушка поставила на пол миску с водой, затем бросила в кухню кота и заперла за ним дверь.

– Пошли, – сказала она женщине, – он своё дело знает. Нам лучше не присутствовать. Ты приходи завтра.

На следующее утро молодая женщина позвонила к нам в дверь.

– Ты пришла рано, – сказала бабушка, – давай лучше после полудня, дадим коту разгуляться.

Она пришла в два пополудни. Сцену, которую мы увидели, открыв дверь на кухню нежилой квартиры, заслуживала кисти художника. Кот вальяжно возлежал возле миски с водой и облизывался. На полу лежали три дохлых мыши. Он их душил и приносил к двери, мол, смотрите немощные люди, на что я способен, оцените мой талант и наградите меня по достоинству. Четвёртого дохлого мышонка мы нашли за шкафом и там же обнаружили то, что кот оставил от пятого после своей трапезы. Молодая женщина при виде такого количества мышей чуть в обморок не упала, брезгливо на них смотрела и всё охала. Бабушка помогла ей убраться на кухне, а почетная обязанность выносить мусор на помойку предоставлялась мне.

Кота бабушка, разумеется, наградила – дала ему поесть сметаны, затем насилу выгнала на улицу. После этого он иногда приходил и ложился на ступеньку лестницы возле нашей двери.

В школьные годы бабушка снабжала меня деньгами. В старших классах это делалось втайне от моих родителей, хотя они наверняка догадывались. Я не знаю, какая была у бабушки пенсия, но деньги у неё водились. Отец всегда их давал ей на мелкие расходы. Я не любил просить у отца денег. В тех редких случаях, когда приходилось это делать, моё самолюбие страдало. Поэтому я обращался к маме или к бабушке. Они никогда не отказывали. В пятнадцать лет деньги я тратил обычно на сигареты, на билеты в кино, на то, чтобы посидеть в кафе с друзьями или организовать с ними вечеринку с девочками. Именно в этом возрасте я в последний раз поехал в Москву вместе с бабушкой. Поехал без желания, лишь бы не обидеть её. У меня уже были свои интересы и друзья, которые занимали меня больше, чем кто-либо из родственников. Перед поездкой бабушка меня попросила:

– Рубен-джан, пойдем на рынок, купим яблок для дяди. Ты же знаешь, как он их любит.

Дядя любил не просто яблоки, а определённые, которые росли в его деревне. Но на рынке их почему-то не продавали. Видимо слишком далеко было везти эти яблоки из самого юга Армении. Когда дядя их описывал, лицо его выражало восторг и ностальгию одновременно:

– Если б ты знал, – говорил он мне, – какие яблоки растут у нас в деревне! Нигде в мире нет таких! Это уникальный сорт. Они растут, знаешь где… постой, – и тут дядя менялся в лице и строго меня спрашивал: – А ты бывал в нашей деревне?

– Бывал.

– Молодец! – хвалил он меня и продолжал: – Помнишь это место, где много яблоневых деревьев, чуть выше церкви, но ниже скалы Мушега? Помнишь?

– Конечно, – отвечал я уверенно, хотя скала Мушега мне ни о чем не говорила.

– Они крепкие, красные, сочные и не просто сладкие, а с особой пикантной кислинкой, с единственным неповторимым вкусом.

Я в ответ кивал головой. Но тем больше во мне возникали сомнения в уникальности этих яблок, чем больше дядя их расхваливал.

Когда бабушка предложила мне сходить на рынок, я, разумеется, не собирался отказывать ей в помощи. Но в этот день я торопился на встречу с друзьями, и мне очень не хотелось тратить время на какие-то яблоки.

– Сегодня уже поздно, скоро рынок закроется, – сказал я, – мы же завтра вечером уезжаем. Давай это сделаем утром. У нас будет время купить яблоки.