Искушение чародея(сборник)

   Дик уложил медведя одним сильным ударом, пронзив копьем его шею. Когда Олег добежал до места схватки, огромный зверь катался по траве. Копье он сломал, и теперь, обхватив обломок передними лапами, силился вырвать его из шеи, тем самым еще увеличивая рану. Вскоре медведь выбился из сил: лежа на боку, он только поднимал голову и хрипел. Дик подошел к нему и выдернул обломок копья.

   – Спасибо, – сказал Олег, – если бы не вы с Казиком…

   Он не успел договорить: Дик, повернувшись с искаженным от злости лицом, ударил его. Олег, не ожидая этого, упал.

   – Ты дурак! Твоя глупость погубит нас! Ты…

   – Дик, смотри! – закричал Казик, показывая на холм. – Смотри, там вода! Олег сделал! Мы сделали!

   Он побежал к холму.

   – Пойдем, – сказал Олег, поднимаясь, – ты увидишь все сам.

   Втроем они свалили последний камень, и поток воды еще увеличился. Небольшой пруд был уже глубиной по пояс, и он постепенно заполнял старое русло.

   – Надо возвращаться в поселок, – сказал Дик. Он по-прежнему сердился. – У нас ни одного целого копья.

   – Давайте подождем, пока вода все заполнит, – глаза Казика возбужденно блестели, – интересно же!

   Олег встал.

   – Дик прав, надо идти.

   Он хотел улыбнуться, но вместо этого поморщился – скула, по которой врезал Дик, еще болела.

   Сборы были недолгими, и вскоре они уже шли к лесу. Казик постоянно оглядывался, а Олег думал о том, что еще можно сделать с камнем, и воображение его уже рисовало стену, окружающую холм, прочные и просторные дома с белыми стенами, площадь у основания холма – там, где он был пологим, – и школу на его вершине, из окон которой всегда видны горы.

   – Ну как, получилось? – спросил Олег.

   – Попробуй, – с довольным видом ответил Казик.

   Два ровных каменных блока лежали один на другом. Олег попытался сдвинуть верхний, но у него ничего не вышло.

   – Позвать кого на помощь? – ухмыльнувшись, предложил Казик.

   – Значит, склеил.

   – Ага. Чистоплюй постарался!

   Необычного зверя поймали в лесу, недалеко от озера и поместили в клетку. После кормежки Чистоплюй регулярно выдавал порции клея, который Казик предложил использовать для соединения каменных блоков. Их выламывали у вершины холма, а потом ровняли долотом и шлифовали шкуркой из твердой скорлупы кокоса.

   – Ну, с чего начнем? – с энтузиазмом спросил Казик.

   С вершины холма, со всех сторон окруженного водой, хорошо был виден новый поселок. Невысокая изгородь окружала две улицы с небольшой площадью в месте их пересечения. Мастерскую построили недалеко от вершины, и она стала первым каменным зданием. Возле моста через ручей Вайткус проверял сеть – в проточной воде рыбы всегда было много. На небольшом пляже играли дети, Марьяна и Лиз следили за ними.

   Олег взглянул на горы. Уже наступила осень, экспедиции к «Полюсу» в этом году не будет. Ничего, пойдем следующим летом. Как-то незаметно из разговоров о корабле исчез надрыв, постоянное напряжение, которое всегда в них звучало. Может, потому, подумал Олег, что теперь мы больше уверены в собственных силах. То, чему учил нас Старый, все-таки пригодилось.

   – Так что? – нетерпеливо спросил Казик. – Что будем строить?

   Олег встряхнулся от своих мыслей и улыбнулся.

   – Может, детский сад?

   – Серьезно?

   – А почему нет? Детей будет больше. Пойдем, поговорим с Сергеевым.

Ника Батхен. Неприкасаемые

   – Степень деградации зависит от уровня, которого человек достиг к моменту изоляции, и от его характера. Но мы не можем ставить исторический эксперимент на одной сложившейся особи. Мы говорим о социуме.

   Может ли группа людей в условиях изоляции удержаться на уровне культуры, в каковой находилась в момент отчуждения?

 Кир Булычев. Поселок

   Снился дождь – нездешний, свежий. На планете с красивым именем Амфитрита вода с неба струилась, лилась и капала четыреста дней в году из четырехсот сорока одного. В промозглой сырости плодились бесчисленные грибки и водоросли, любой забытый кусок хлеба тотчас превращался в неаппетитную кашицу, любая царапина начинала гноиться. А Павлышу мнился совсем другой дождь – пронизанный буйным солнцем, заблудившийся в тополиных дорожках Нескучного сада. Марина, скинув мокрые босоножки, с хохотом прыгала через лужи, белый шарф вздрагивал за плечами, словно крылья совы. Он бежал следом, придерживая локтем неудобную дамскую сумочку, задыхаясь от счастья. В пузырящихся ручьях отражались глупые тучи, по аллее с веселым визгом носились дети, впереди было целое лето… Марина вернется из экспедиции через год, он на два месяца раньше. И каждый день будет ходить в парк, есть мороженое, сидеть на древней скамеечке у еще более древней библиотеки. Ждать. Ее.