Искушение для темного короля

На улице небо уже хмурилось, того и гляди, дождь пойдет. Может быть, главой полицейского департамента быть не так уж и плохо? Ему бы предоставили служебный мобиль... с крышей. И шофером. Это однозначно бы упростило все передвижения по городу. И сыну бы точно понравилось. Можно было бы выбирать себе самые интересные дела, а бумажки писать - на это замы есть. Зря отказался. Посмела бы эта шалава таким тоном разговаривать с главой департамента! Да и Жаклин бы, возможно, по-другому на него смотрела. Быть женой второго человека в городе почетно.

Рюссоле поправил шляпу и нырнул под ближайший козырек крыши, прячась от хлынувшего дождя. Конечно, Жаклин плевать на его должность и деньги. Ей нужен он сам и, желательно, в безраздельное пользование. Но как ей объяснить, что его работа - важнее всего?

В нос ударил запах корицы и свежих яблок, он, наконец, огляделся и грустно улыбнулся. Улица Вальгера, дом 2 - куда ж еще его могли занести ноги? Это судьба. Съежился и перебежал через улицу, врываясь в маленькую кондитерскую, будто дождевая туча -мокрый и шумный. Большие стекла витрины покрылись испариной, в зале на два столика было пусто - рано еще. Конечно, только он на рассвете шатается по улицам. Ему по службе положено: бордели работают по ночам, а днем их обитательницы спят. Совсем, как он.

- Господин Рюссоле, сударь! Так рано! - выглянул из-за двери высокий полный мужчина в белоснежном фартуке. - Не ждали! На рассвете к нам только девицы из ближайшего борделя заглядывают, да еще его величество. Он тоже ранняя пташка.

- Его величество? И когда он последний раз был?

- Ох, надо вспомнить! До коронации, точно говорю! Тогда, получается, не его величество, а его высочество... Хм..

- Когда?

- Когда? Да разве ж я упомню? Это ж Элли еще работала! Ой, не смотрите на меня так страшно, сударь, я сейчас посчитаю. Это было. Это было. О! помните, когда девочку булочника нашли? Вот тогда. Точно помню, Элли еще плакала весь день.

Рюссоле кивнул. Совершенно логично, что Маркус, выйдя от него, заглянул сюда. Он всегда хвалил здешние пирожки.

- Расскажите мне еще раз про Элису, - попросил он. - Может, я что упустил в прошлый раз.

- Ох, да что рассказывать, - тут же потемнел лицом кондитер. - Всё уж рассказал. Я утром пришел, а она в подсобке. мертвая. Лежит на мешках с мукой, и лицо такое светлое, счастливое. Это уж потом дознаватели сказали, что без белья она была, а на теле эти. физические жидкости.

- Физиологические.

- Да-да. Стало быть, амуры она крутила в лавке моей. И то сказать, а где ей еще крутить-то было? Дома-то родители да брат с сестрёнкой. Муку я, правда, выкинул. Да и узнал бы раньше - не поздоровилось бы ей. А сейчас что уж говорить.

- А дверь закрыта была?

- Открыта. Но это и не удивительно - утро уж было. Обычно на ночь девушки мои запирают на засов, а булки всякие через окошко отпускают. Стражники же каждую ночь к нам заглядывают за перекусом. Так может, это стражник и был какой, а?

- А Элиса магом была?

- Небольшим совсем. Огневиком. Ничего не умела, только огонь в печи разжечь, но и то хорошо. Я ей за это доплачивал. Оттого она на ночь чаще других и оставалась, что можно было крем ореховый в печь поставить и совсем на слабом огне держать. Тогда он нежный получался, такой гладкий. Эх, жалко девчонку, как же жалко!

Карл кивнул, протирая витрину ладонью. Дождь закончился. Во дворец? Поздно уже. Спит его величество. К нему лучше вечером. Домой тоже не хочется, там пусто и пыльно.

- А положите мне, уважаемый, самых лучших пирожных, - попросил он. - И ваших известных пирожков с яблоками тоже.

Андрэ, вроде бы, любит пирожки. Или нет? Ну что-то же должен любить шестилетний парнишка? Сладкое все дети любят!

Полчаса быстрого шага по лужам, промокшие ботинки, мучительные сомнения... и вот он уже стоит у небольшого домика с белыми деревянными ставнями, замечая, что яблоня совсем исчахла - надо бы срубить ее, пока не упала, и качели висят криво, а у лавочки перекладина сломана. Нет здесь мужика. Это и радовало, и печалило. Постучался в двери. Хотя дом принадлежал ему, право сюда входить, как хозяин, он потерял давно.

Дверь открыла молодая рыжеволосая женщина с живыми черными глазами. Она серьезно поглядела на растерявшегося вдруг мужчину и молча сделала шаг назад, пропуская его в дом.

- Папа! - раздался восторженный вопль, и в живот Карлу с силой влетел рыжий вихрь. -Папа пришел!

- Привет, Андрэ, - засмеялся мужчина, прижимая к себе мальчика. - Ты все растешь и растешь, скоро меня догонишь! Я тебе пирожных принес!

- Папа, а у меня качели сломались!

- Я видел, я посмотрю. Давай чай пить!

Когда Жаклин Рюссоле принесла в гостиную поднос с чайником и чашками, Карл уже крепко спал на диване. Женщина грустно улыбнулась, уложила его поудобнее, сняла с мужа ботинки (мокрые насквозь, что за человек! Так и простудиться недолго!) и укрыла одеялом. Как всегда. Погладила украдкой по непокорным кудрям и прошептала опечаленному сыну, что папа устал на работе, а чай можно попить и в кухне. Зато им пирожных больше достанется.

Глава 14. Подозрения