Искушение на грани риска

С последними словами она легонько прикоснулась к его губам своими – Финн не знал, благодарит ли она его только за сегодняшний вечер или за что‑то еще, но это, в общем, не имело значения. Он уже готов был отказаться от затеи с балом – в конце концов, всегда можно найти иной способ оценить поместье Ханта, – как телефон издал тихий сигнал – пришла машина.

– Вовремя, – слегка раздраженно произнес Финн, указывая на дверь. – Что ж, пойдем.

* * *

Войдя в холл, Женевьева подумала: как много времени прошло с тех пор, как она была в подобном кругу и как знаком ей этот мир, где она вновь оказалась. Величественный кирпичный особняк с подъездной аллеей, залитой светом, был окружен массивными дубами – точно в старом фильме вроде «Унесенных ветром». У дверей стояли швейцары в униформе, приветствуя гостей. Сразу же при входе взору открывался просторный холл, переходящий в бальный зал, обрамленный двумя широкими лестницами, сбегающими со второго этажа. Казалось, все вокруг сияло и сверкало, включая присутствующих дам.

Женевьева не могла сказать, что скучала по подобным вечерам, они были неразрывно связаны в ее памяти с дедом, который всегда ожидал от внучки безропотного послушания, – она должна была быть идеальной компаньонкой, молчаливой и скромной. На нее он всегда указывал, желая похвастаться своими идеальными талантами родителя, и ее же использовал, желая выместить разочарование и дать окружающим понять, какая это тяжелая ноша – воспитывать ребенка. Обычно Женевьева ненавидела подобные вечера, где время тянулось отчаянно медленно, но что‑то подсказывало ей, что сегодня все будет иначе. Немало этому способствовало незнакомое и волнующее ощущение наготы под дорогим платьем. Словно угадав ее мысли, Финн, чья рука лежала на ее талии, слегка спустил ладонь ниже, туда, где начинался изгиб ягодицы, и весьма ощутимо сжал. Женевьева бросила на него укоризненный взгляд – однако ответом ей была лишь озорная ухмылка. Взяв свою спутницу за руку, Финн повел ее в центр зала сквозь толпу, не обращая внимания на тех, кто пытался остановить его и заговорить.

Несомненно, один из секретов обаяния Финна крылся в том, что его нимало не заботило то, что думают о нем окружающие… или что хотят от него. Люди, не имеющие в его глазах ценности, для него словно бы не существовали. И разумеется, вторым важным составляющим была его уверенность в себе. Все это привлекало окружающих – как и его скандальная репутация и исходящее от него ощущение опасности. Люди сплетничали у него за спиной, но были счастливы упомянуть о знакомстве с ним. Финна же вся эта возня не волновала.

Держась рядом с Женевьевой, он обнимал ее за плечи или талию, останавливался побеседовать со знакомыми – и всякий раз заботился о том, чтобы и она была включена в беседу. Своими действиями и словами он недвусмысленно давал понять, что она для него – самый важный человек из присутствующих. Постепенно такая манера держаться собрала вокруг них группку любопытствующих, преимущественно дам, кого‑то из них Женевьева знала еще из прошлой жизни, со времен работы в компании деда, но ни одну не могла бы назвать своей подругой.

Устав от общения, она приготовилась было улизнуть в дамскую комнату, но вдруг ее внимание привлекла пара, с которой в настоящий момент беседовал Финн, точнее, тон, с которым он общался. До этого в голосе его проскальзывали скучающие и отстраненные нотки – теперь же он держался непринужденно и искренне. Женевьева, стоящая на шаг поодаль, подошла ближе и взяла его за руку – и тут же поразилась той легкости, расслабленности, что ощущалась в его теле. Другим было и выражение его лица – за несколько лет она видела, как Финн общался с самыми разными людьми, и всегда, казалось, контролировал себя, ситуацию, даже собеседников – отчего постоянно был насторожен. Теперь же он словно не нуждался в этом. Женевьева тут же принялась рассматривать стоящих напротив. Мужчина был высоким и мускулистым, это было заметно даже несмотря на дорогой безупречный костюм, с аристократичными четкими чертами лица, в которых угадывались острый ум и достоинство, а еще пугающая проницательность – если бы не улыбка на его губах и морщинки в уголках глаз, он мог бы показаться таящим в себе некую опасность. Можно было не сомневаться в том, что порой он использовал эту способность. Его спутница не походила на светскую львицу – напротив, она производила непринужденное впечатление, но при этом красота ее не оставляла сомнений. Элегантное, но простое платье выгодно подчеркивало ее хрупкую фигурку. В наряде ее не было ничего вычурного или сверкающего, а светлые волосы были уложены в изысканную прическу. Порой люди с подобной внешностью оказываются снобами, держатся холодно и отстраненно, но глаза этой девушки сияли искренней радостью и неподдельным интересом к окружающим. Будь эти двое порознь, возможно, их необычная внешность отпугивала бы окружающих, но вместе они являли собой пример неподдельной любви, обожания, так что хотелось купаться в лучах счастья, что столь очевидно их окружало.