Искушение Революцией

Основой той работы была обнаружившаяся жесткая преемственность царей или правителей – это как будет угодно – революционеров: Андрей Боголюбский, Иван Грозный, Петр Первый, Ленин, Сталин – все они оказались очень схожими и в понимании собственной власти, и в средствах и способах утверждения этого понимания.

Русская верховная власть, хоть и продолжала говорить о прародителях, писать об отчине и дедине, еще в XV веке уверилась, что она другого – небесного происхождения. Естественным образом поменялся ее взгляд на себя и на страну, которой ей суждено было править. Обратившись к Богу, приняв, что если она и несет какую-то ответственность, то лишь перед ним одним, она разом по-иному стала смотреть на нас, своих подданных, вообще на то, что происходит в этом мире. Отсюда, пожалуй, и пошло наше взаимное непонимание, позже и вражда.

Корень народной жизни в умении человека опустить очи долу, приспособиться к месту, где он обитает, к его климату и природе. Никто не обещает ему за это манны небесной, но приноровившись, с голоду он не помрет. Видя, откуда исходит соблазн, власть на Руси давно уже стала думать о природе, искушающей «местного» человека понять и принять ее, именно к ней, а не к власти приладиться, как о своем главном конкуренте и противнике. Чем о более высоком думала власть, тем хуже она относилась к земле. Она словно хотела нам напомнить, что любить здесь нечего, это не родина, не дом, а юдоль страдания, место наказания и ссылки. (В этом причина и полной, по своей природе генетической несовместимости почвенничества с любыми «великими» национальными идеями.) Никогда не забывая об этой опасности, она делала все возможное, чтобы выровнять, упростить, выгладить землю. Сделать ее скучной и безликой и тем заставить человека о ней забыть.

Николай Федоров, философ, первый наметивший путь воскрешения человеческого рода, считал сотворенный Господом мир чересчур, может быть, даже преступно сложным, способным лишь запутать человека, сбить его с толку. Отпущенный нам срок жизни был слишком мал и за это время разобраться в том, что есть добро, а что грех, можно было лишь в мире куда более простом и понятном, избавленном от всего этого бесконечного и бессмысленного разнообразия.

Как известно, так же смотрела на жизнь и Советская Россия. Принципиальных отличий не много: трудовые армии времен военного коммунизма, военная дисциплина на заводах и фабриках при Сталине; тот же вечный советский мотив покорения природы. У природы больше нет права требовать от человека приспособиться к ней; наоборот, пришло время, когда человек сам возьмет у нее то, что считает нужным, и сделает с ней то, что нужным сочтет.

Отсюда же принципиальная поддержка компартией Трофима Лысенко. Центральная власть всегда разделяла его убеждения, не сомневалась, что не только сельскохозяйственные культуры, вообще все неживое и живое, в первую очередь самого человека, во имя его же собственного блага необходимо немедленно и решительно переделать. Иначе мир не спасешь.

Если мы посмотрим на русский XX век – дичайший по бесконтрольности верховной власти век, мы увидим поразительный по частоте и массовости ряд попыток оторвать человека от почвы, к которой он долго и старательно пытался приноровиться, а дальше – обкатать его как песчинку. Некоторые из этих попыток не были результатом сознательных действий власти, но они дали возможность ее получить тем людям, которые эти попытки сделали вполне осознанными и систематическими. Перечислим их:

1. Столыпинская реформа и переселение миллионов людей из центра страны в Сибирь.

2. Первая мировая война. Линия фронта была чрезвычайно подвижна и проходила по наиболее густонаселенным западным губерниям России. Результат – многие миллионы беженцев. Часть из них (евреи, обвинявшиеся в симпатиях к немцам) была выселена из профронтовой полосы намеренно и подчистую.

3. Гражданская война, снявшая с насиженного места тоже многие миллионы людей, причем огромная часть наиболее процветающих (синоним: наиболее приспособившихся к ландшафту) слоев общества оказалась сначала на юге, потом – в эмиграции. Тогда же – вызванное голодом переселение миллионов людей из городов обратно в деревни.

4. При большевиках: коллективизация – миллионы выселенных. Индустриализация и стройки коммунизма, переманившие тоже много миллионов людей теперь уже наоборот – из деревни в города. Десятки миллионов людей, арестованных и попавших в лагеря или отправленных в ссылку. Кстати, я убежден, что такое неслыханное число убитых и арестованных лишь отчасти связано с политической борьбой. Другими двумя важнейшими задачами, которые решал ГУЛАГ, было убийство людей, отличавшихся своими способностями, талантом, происхождением, взглядами на жизнь, интересами и поведением (то есть нарушавшими «гомогенность» общества). ГУЛАГ также оторвал от той почвы, на которой человек родился и вырос, огромное количество людей, заменив их место рождения, национальность, вообще всю их прошлую жизнь лагерным номером и статьей.