Искусный инвестор. Управляйте своими инвестициями профессионально

В 1928 г. характер бума изменился. Как говорится в знаменитом описании краха Джона Кеннета Гэлбрейта, до 1928 г. «даже человек консервативного склада ума мог поверить, что курсы обыкновенных акций поднимаются вместе с ростом корпоративной прибыли»[145]. После 1928 г. разрыв с реальностью все увеличивался. В декабре 1928 г. Кулидж счел возможным сделать свое знаменитое заявление: «Ни один когда-либо собиравшийся конгресс США, изучив положение, не приходил к выводу, что перспективы столь благоприятны, сколь те, что открываются в настоящее время».

Символами бума быстро стали акции Radio Corporation и других компаний связи. В течение 1928 г. акции Radio Corporation выросли с 85 до 420. Популярными были также сети магазинов. Акции сети универмагов Montgomery Ward поднялись со 117 до 440. Продолжавшийся подъем на фондовом рынке вызывал интерес газетчиков и широко обсуждался в обществе. Объемы торгов с 1927 по 1928 г. увеличились с 577 до 920 млн акций; в 1929 г. из рук в руки ежедневно переходило более 5 млн акций.

Общественное воображение особенно будоражили тогда такие операторы фондового рынка, как Джон Раскоб, Уильям Дюран и братья Фишеры. По мнению спекулянтов, число которых росло, «где-то рядом были большие люди, которые и поднимали, и опускали курсы акций»[146].

Заимствование для целей инвестирования стало таким популярным, что привело к денежному кризису: «Люди толпились, чтобы купить акции с маржой[147]. Таким образом, инвесторы могли приобретать акции, внеся за них не более 10 % их стоимости. В 1926–1928 гг. займы для сделок с маржой выросли с 2,5 до 6 млрд дол. Рынок оттягивал на себя столько наличности, что к марту стала ощущаться серьезная нехватка денег в финансовой системе. Созванное в Вашингтоне заседание руководства Федеральной резервной системы растянулось на много дней, поскольку высокие чины никак не могли решить, что делать[148].

Рынок оттягивал на себя столько наличности, что к марту стала ощущаться серьезная нехватка денег в финансовой системе.

Кое-кого всерьез беспокоила нехватка акций в обращении. Бум сконцентрировался на курсах акций сетей магазинов, холдинговых компаний и инвестиционных трестов. Чтобы удовлетворить спрос, началось ускоренное создание таких компаний. В 1927 г. были выпущены, обычно с надбавкой к активам, акции 160 новых инвестиционных трестов, в 1927 и 1928 гг. – 326. Один такой трест, Goldman Sachs Trading Corporation, выпустил 100 млн акций по 104 дол. в декабре 1928 г., а к февралю они стоили уже 225,5 дол. К марту они вложили в собственные ценные бумаги 52 млн дол. Весь 1929 г. каждый день учреждался новый инвестиционный трест.

Проблема состояла в том, что спрос на деньги для инвестирования превысил затраты на их привлечение; процентная ставка по вкладам до востребования в какой-то момент поднялась до 20 %. Такие ставки были необходимы из-за хлынувшего в страну потока средств, который способствовал буму, возникшему в феврале после решения Банка Англии поднять процентные ставки. В марте 1929 г., так ничего и не дождавшись от руководства Федеральной резервной системы в Вашингтоне, фондовый рынок испугался худшего и курсы резко упали. Это вызвало поток требований к инвесторам, чтобы они увеличили маржу (гарантийный взнос). По словам Джона Кеннета Гэлбрейта, этот мартовский кризис ликвидности мог бы стать концом бума, если бы не шаг Чарлза Митчелла, главы National City, второго по величине коммерческого банка страны. Он предложил обеспечить на рынке неограниченный запас ликвидности и сделал это, заставив Федеральную резервную систему бездействовать все последовавшие важнейшие месяцы.

Фондовый рынок еще дважды падал в мае и сентябре и быстро восстанавливался, поскольку „когда цены падали, было самое время покупать“[149]. Все лето курсы поднимались каждый день, неделя за неделей, и в сентябре, когда был установлен рекорд, возникли новые инвестиционные тресты с активами в 600 млн дол. Акции Steel поднялись со 165 до 253; акции General Electric – с 268 до 391. Каждую пятницу Федеральная резервная система публиковала недельную и месячную статистику брокерских займов, и каждую пятницу эти цифры оказывались рекордно высокими. Никто не решался говорить начистоту: „Пессимизм не был открыто приравнен к попыткам подорвать американский образ жизни. Однако это подразумевалось“[150].

Чемпионство среди акций всегда можно было купить за наличные. Ведущий финансовой колонки „Daily News“ в 1929 г. и в начале 1930 г. получил 19 тыс. дол. за советы по акциям, в которых один трейдер, Джон Левенсон, имел позиции. Радиокомментатор Уильям Макмагон брал взятку у Дейвида Лиона, чтобы поддержать указанные им акции.