Искусство эпохи Возрождения. Италия. XIV-XV века

Лука первый — вероятно, раньше, чем фра Филиппо, — обратил внимание на то, что дети, в отличие от взрослых, бывают разного роста, и воспользовался этим, чтобы достичь в рельефах как бы само собой разумеющегося разнообразия. Возможно, эти различия надо понимать как знак того, что перед нами не ангелы, а мальчики и девочки[496], и тогда под ногами у них не облачка, а земля. Но кем бы они ни были «на самом деле» — флорентийскими ребятишками на облаках или бескрылыми ангелами на земле, — своей популярностью эти рельефы обязаны редкостному умению Луки делла Роббиа балансировать на безупречно отмеренной пропорции небесного и земного, идеального и реального, хорового и индивидуального, рационального и сентиментального.

Лука делла Роббиа. Мадонна с Младенцем. Фрагмент. Ок. 1455

Морально Лука был вполне удовлетворен: его художественная программа выдержала публичное испытание. Но, сопоставив выручку с затраченным временем, «он понял, что получил ничтожнейший заработок за огромнейшие труды», и решил «поискать другую, более плодотворную работу»[497]. Орудовать резцом быстрее он, гений безупречно отделанной формы, не мог. Но и покидать обнаруженную им нишу в художественной жизни Флоренции, которая до него была пуста, а теперь оказалась так нужна публике, было бы безумием. Следовательно, надо было найти недорогой и нетрудоемкий способ изготовления рельефов, удовлетворявших вкусу большинства любителей искусств. Массовым спросом теперь пользовалось все непритязательное, изящное, чисто отделанное, долговечное, совместимое с архитектурным окружением, способное вызывать благочестивое умиление и чем-то напоминать антики.

Лука делла Роббиа. Рельеф кантории собора Санта-Мария дель Фьоре

Откровение явилось Луке в виде пестрых рядов аптечной майоликовой посуды в госпитале Санта-Мария Нуова в 1441 году, когда он делал заказанную для госпитальной церкви Сант-Эджидио дарохранительницу. Его осенила мысль изготовлять рельефы из глазурованной глины. Глина дешева и пластична, после обжига тверда и, будучи покрыта глазурью, не боится сырости. Получаемая при повторном обжиге раскраска глиняного изделия не тускнеет. Вид аптечных полок навел предприимчивого Луку и на другую мысль: работая в этой дешевой технике, он сможет продавать вещи по доступной цене и таким образом перенести изысканность и выразительность своих барельефов на обыденные предметы[498]. Тогда от заказчиков отбоя не будет. Правда, и в этом деле есть свои трудности, связанные с качеством глины, с условиями обжига, а главное — с составом глазурей и красок. Но, освоив за год новую технику, Лука научился изготовлять рельеф из глазурованной глины в несколько раз быстрее, чем если бы работал резцом.

Его отменный вкус проявился в оригинальном пластическом и цветовом соотношении между самим рельефом и обрамлением, создававшимися вместе, как зеркало и бортики блюда. Огнеупорные краски давали довольно широкую цветовую гамму: белый, синий, зеленый, желтый, фиолетовый и черный тона. Менее изощренный мастер, подчиняясь господствовавшей тогда тенденции «живописного» рельефа, включал бы пластически сложные, многокрасочные изображения в простые рамы. Такой рельеф выглядел бы проемом в иной мир, устроенный так же, как и мир по эту сторону проема, и существующий совершенно независимо. В каком бы окружении ни разместить такой рельеф, везде он будет восприниматься как независимый кусочек другого мира. Лука же в большинстве случаев оставлял рельефные фигуры белыми на глубоком синем фоне. Обрамления, напротив, часто делал в виде изумляющих пышностью и красочностью гирлянд из разнообразных плодов и листьев, которые кажутся настоящими. Поблескивающие белые рельефы, отдаленно напоминавшие мраморные скульптуры под открытым небом, воспринимались как метафоры Античности. Изображение, таким образом, подавалось в откровенно остраненном, искусственном ключе, а обрамление — в предельно натуральном, напоминающем муляж. Белые с синим рельефы делла Роббиа, не скрывающие своей искусственности и отделенные от окружения живыми растительными формами, как нельзя лучше вписывались в не менее искусственный мир люнетов, тимпанов, фронтонов, ниш, куполов и каменных парусов.