Искусство эпохи Возрождения. Италия. XIV-XV века

От распалубок в «брачном покое» перекинуты через потолок нервюры, написанные гризайлью так, что они кажутся лепными. Они образуют ромбическую сетку, в центре которой находится повернутый на 45 градусов квадрат, обрамляющий украшенный роскошным венком «окулус». Вокруг женского мирка, беспечно выглядывающего из «окулуса», господствуют блистательные мужские доблести. В восьми ромбах на золотом, как бы мозаичном фоне гризайльные путти держат медальоны в венках с якобы мраморными бюстами римских цезарей — гениев правителя Мантуи. В распалубках изображены в той же технике эпизоды из мифов об Орфее, Арионе, Периандре и Геракле, близкие к мотивам рельефов на античных саркофагах из собрания Гонзага[585]. В люнетах на фоне синего неба с голубыми облачками красуются гирлянды, ленты и медальоны с девизами и эмблемами Гонзага. Они образуют жизнерадостный переход к картинам на северной и западной стенах. В росписи иллюзорного архитектурного каркаса камеры дельи Спози особенно велика доля участия сыновей и помощников мастера[586].

На северной стене занавес отдернут, открывая взору над карнизом камина, на высоте 2,5 метра, маркиза Лодовико и его жену, детей, племянников и придворных, а также любимую карлицу и любимого пса Рубино[587], уютно расположившихся на террасе с деревцами в кадках за инкрустированной мрамором оградой в классическом стиле. Фигуры видны в таком ракурсе, как если бы тут и в самом деле была терраса. Под темно-синим небом нарядная группа, написанная не фреской, а более плотной темперой в красно-золотой гамме, кажется согретой отблеском огня в камине[588]. Справа, где карниз камина обрывается, Андреа изобразил на фоне занавеса уходящую вниз лестницу, на ней несколько молодых людей в красном и белом — геральдических цветах дома Гонзага[589]. Угол занавеса отведен в сторону, приоткрывая залитый светом двор с работающими там каменщиками.

Андреа Мантенья. Двор Гонзага. Фреска на северной стене камеры дельи Спози. Между 1465 и 1474

Даже если бы здесь было запечатлено какое-то определенное событие, то и в таком случае хроникальный момент отступал бы в глазах хозяев замка на второй план перед символическим смыслом. Мир и благополучие, гармония человеческих отношений — вот подлинная тема коллективного портрета в «семейном святилище», каковым стала камера дельи Спози для стареющих Лодовико и Барбары[590]. Здесь нет сюжетной завязки, которая сулила бы дальнейшее развитие событий. Действия персонажей — это квазидействия, создающие некое разнообразие типичных поз и жестов[591]. Они ведут себя примерно так, как статисты, образующие фон для главного действия, которого здесь, однако, нет. Для нынешних историков извлекать из этой сцены документальную информацию — интеллектуальное состязание друг с другом.

Первые утренние лучи бросают свет на западную стену, в пролетах которой открывается вид на разнообразный ландшафт. Слева за густыми апельсиновыми зарослями громоздятся причудливые скалистые образования с неприступными замками на них — мотивы, характерные для окрестностей Мантуи[592]. Справа уходят вдаль холмы с античным городом на вершине пологой горы — первый образец «классического» пейзажа в живописи Возрождения[593]. На этом фоне в левом компартименте изображена любимая лошадь маркиза и его охотничьи псы со слугами, а вдали, рядом с гигантским круглым отверстием в горе, едва заметный караван волхвов. Посередине, у входа в комнату, еще две собаки с псарями; над сандриком двери — стайка шалунов-путти. Передразнивая изображенного на распалубке Геракла, отрывающего от земли Антея, они держат в воздухе якобы бронзовый картуш с выгравированной на нем безупречной классической антиквой надписью: «Сиятельному Лодовико, второму маркизу Мантуанскому, государю превосходнейшему и в вере неколебимейшему, и сиятельной Барбаре, его супруге, женщине несравненной славы, их Андреа Мантенья, падуанец, закончил это скромное произведение в их честь в 1474 году»[594].

В правом компартименте западной стены на фоне панорамы города, в которой можно узнать Колизей и пирамиду Цестия, представлена встреча подагрического старика Лодовико Гонзага с его сыном Франческо, большим знатоком Античности, которого только что избрали кардиналом. Справа симметрично маркизу стоит престолонаследник Федерико Гонзага. Старший из мальчиков — брат Франческо и Федерико, протонотарий Лодовико. Самый маленький — Сиджисмондо, младший сын Федерико, в будущем кардинал. У ног деда стоит старший сын Федерико — Джанфранческо, будущий маркиз Мантуанский, знаменитый полководец. Между протонотарием Лодовико и Федерико Гонзага, чуть поодаль, стоит обращенный вправо человек с непокрытой головой — Фридрих III; рядом с ним, правее, человек в фиолетовом головном уборе — Христиан I Ольденбург.