Искусство эпохи Возрождения. Нидерланды, Германия, Франция, Испания, Англия

Наступил наконец момент, когда волновавшая Альтдорфера тема жизненного пути и пристрастие к изображению определенных мест побудили его к созданию первого чистого пейзажа в европейской живописи. В маленькой картине из мюнхенской Старой пинакотеки некоторые специалисты узнают окрестность замка Верт, стоящего на берегу Дуная, близ Регенсбурга, тогда как другим этот пейзаж напоминает лесистую местность под Инсбруком. Но нет сомнений, что Альтдорфер не писал этот пейзаж с натуры.

Два дерева обрамляют вид. Безлюдная дорога, то исчезая, то выныривая из-за поворота, спускается к реке. Башни замка вырисовываются на фоне голубоватого массива пирамидальной горы. Над цепью гор разлит оранжевый закат, отраженный зеркалом реки. Все тихо.

Альбрехт Альтдорфер. Долина Дуная близ Регенсбурга. Ок. 1525

Историки искусства, вменяющие в обязанность Альтдорферу свойственное им самим сентиментальное отношение к природе, описывают этот вид в идиллических тонах. Спору нет, пейзаж прекрасен. Но зачем художник выбрал точку зрения, с которой видна гора Пугало (Scheuchenberg), названная так по устрашающему сходству обращенного к нам склона с человечьей личиной под островерхим капюшоном? Разве нет в долине Дуная других прекрасных мест? И не затем ли понадобилось Альтдорферу так много неба, чтобы мы видели, как благодать летнего вечера вот-вот будет рассеяна северным вихрем? Вскипающая облачная гряда – передовой отряд демонических сил, которые обрушатся на путника-зрителя. Злой дух Scheuchenberg шлет нам свое проклятие.

Не пантеизм видим мы в Альтдорферовой природе, а рецидивы ее первобытного одушевления, демонизированные воображением бюргера, который утратил свойственное сельским жителям чувство природы как привычного мира.

Самое знаменитое произведение Альтдорфера – «Битва Александра Македонского с Дарием». Это одна из четырнадцати картин цикла на сюжеты из античной и христианской истории, заказанного герцогом Вильгельмом IV Баварским различным художникам. Альтдорферу было предложено изобразить битву при Иссе, используя сведения из «Истории Александра Македонского» Квинта Курция Руфа, изложенные Гартманом Шеделем во «Всемирной хронике»[937]. Ради выполнения столь престижного заказа Альтдорфер отклонил предложение стать бургомистром Регенсбурга.

Квинт Курций Руф оценивал деятельность великого македонского царя критически. Он видел в Александре любимца счастья, не умевшего «подавлять в себе свои неодолимые пороки, гнев и гордыню». Однако в молодости, в годы побед над Дарием, «удача еще не помрачила его духа: приняв ее вначале очень скромно и мудро, он в конце концов не выдержал ее величия». Битва при Иссе описана Курцием в таких выражениях: «Копья, одновременно пущенные в одну цель, сталкивались и падали так, что мало их попадало во врагов. 〈…〉 Щиты ударялись о щиты, и клинки мечей направлялись прямо в лицо врагу. Ни слабые, ни трусы не могли уйти; они сражались плечом к плечу, как в единоборстве, твердо стояли на одном месте и открывали себе путь только победой. 〈…〉 Александр сражался не столько как полководец, сколько как солдат, стараясь прославиться убийством Дария. 〈…〉 Македонцы, стоявшие рядом с Александром, ободряя друг друга, во главе с ним ворвались в середину персидской конницы. Тогда избиение врага походило на его полный разгром. Вокруг колесницы Дария лежали его самые славные полководцы, почетно погибшие на глазах своего царя, все они лежали ничком, так как пали, сражаясь и получив раны в грудь. 〈…〉 Сам Александр был легко ранен мечом в правое бедро. Кони, запряженные в колесницу Дария, исколотые копьями и взбесившиеся от боли, рвались из упряжи, сбрасывая царя с колесницы. Тогда он, опасаясь попасть живым в руки врага, соскочил с нее и был посажен на приготовленного для такого случая коня, позорно бросив знаки царского достоинства, чтобы они не выдали его во время бегства. Тогда остальные рассыпались в страхе и бежали, кто куда мог, бросая оружие. 〈…〉 Когда Александру сообщили об этой удаче, он, раньше не осмеливавшийся преследовать варваров, теперь, победив на обоих флангах, стал теснить бегущих. Царя сопровождало не более тысячи всадников, огромная же армия врага не устояла. Но кто считает войско в час победы или бегства? Персы, как овцы, бежали от столь немногочисленных врагов, но тот же страх, который заставлял их бежать, сковывал теперь их движения. 〈…〉 В этом сражении было убито сто тысяч персидских пехотинцев и десять тысяч всадников. На стороне Александра было 504 раненых, недоставало всего тридцати двух пехотинцев и погибло 150 всадников. Столь легкой ценой досталась эта великая победа»[938].

Альбрехт Альтдорфер. Битва Александра Македонского с Дарием. 1529