Искусство эпохи Возрождения. Нидерланды, Германия, Франция, Испания, Англия

Одновременно с «Послами» Гольбейн написал портрет Роберта Чезмена – влиятельного джентри (нетитулованного дворянина), командовавшего собственным отрядом в войсках Генриха VIII. Страстный любитель соколиной охоты, Чезмен попросил художника включить в портрет изображение любимого сокола. Вот он сидит под колпачком, неподвижный и загадочный, как иероглиф Гора, наполняя весь портрет своей сжатой энергией. Чтобы зритель воспринял этот импульс, выходящий далеко за рамки картины, Гольбейн избрал необычный для портретов того времени горизонтальный формат. Прищур Чезмена – знак того, что он увидел цель, на которую сию минуту направит своего любимца. Рука, нежно касаясь груди птицы и словно что-то сообщая ей на только им двоим понятном языке, тянется к колпачку. Еще секунда – колпачок будет снят, и сокол устремится к цели, как стрела со спущенной тетивы.

Однако ровный темный фон заставляет воспринимать портрет не как эпизод охоты, но как образ английского дворянина. Таким он, верно, выглядел бы и перед битвой. Фронтальный силуэт плеч вырастает готической аркой из основания картины, а по касательной к острию арки поблескивает золотом латинская надпись, сообщающая, что в 1533 году Роберту Чезмену было 48 лет. Эта конструкция придает фигуре несокрушимую устойчивость, и оттого поворот головы кажется особенно быстрым и резким, выдающим азартный темперамент Роберта.

Гольбейн начинал работу над каждым портретом с подготовительного рисунка (их сохранилось около ста). Восемьдесят девять портретных штудий, хранящихся в Королевской библиотеке Виндзорского замка, – одна из восхитительнейших страниц в истории мирового портретного искусства. Художник удовлетворяется погрудным изображением, сосредоточивая внимание на лице и лишь схематически намечая линии корпуса. Взгляд на модель в упор сводит на нет сословную дистанцию между нами и ею. Рисунок черным карандашом по слегка тонированной бумаге, расцвеченный коричневым или желтым мелками, виртуозен – Гольбейн не делает ни одного лишнего штриха[996]. Шероховатые линии итальянского карандаша и нежные растушевки будто сами собой ложатся на нужные места. Мнимая имперсональность творческого процесса и отсутствие интереса к тайнам человеческой души[997] сближают портретное искусство Гольбейна с авангардными художественными практиками XX столетия. Только благодаря одеждам и бегло намеченным аксессуарам его графические портреты сохраняют связь со своим временем. Энергия и лаконизм художественного почерка невольно воспринимаются нами как характеристики самих изображенных лиц. Они изысканны, пикантны, обаятельны.

Ганс Гольбейн Младший. Портрет Роберта Чезмена. 1533

Прошло, однако, несколько лет, прежде чем немецкий мастер снова понадобился «очень любившему живопись» королю. В 1536 году Гольбейн получает должность придворного художника[998] с ежегодным жалованьем в 30 фунтов и мастерскую в надвратной башне королевского дворца Уайтхолл. Диапазон его работ простирается от росписей стен и плафонов до миниатюр, от эскизов ювелирных изделий до сочинения костюмов для короля и его жен, от рисунков портьер до изобретения масок для придворных праздников. Сохранилось более двухсот пятидесяти рисунков Гольбейна, по которым работали придворные ремесленники (в первую очередь золотых дел мастера) и декораторы. Заинтересует ли вас столовое серебро или парадное оружие, обувь дворцовой прислуги или переплеты книг в библиотеке Генриха VIII и его ближайших преемников – во всем вас коснется гений Гольбейна.

Но главной обязанностью придворного художника было изготовление портретов короля и членов его семьи. Ван Мандер поставил на первое место среди работ этого периода «великолепный, в натуральную величину и в полный рост, портрет Генриха VIII, написанный так живо, что каждый видевший его пугался, ибо казалось, что он двигается совсем натурально». Речь идет о стенной росписи для кабинета заседаний Тайного государственного совета в Уайтхолле[999]. На фоне ренессансного интерьера, по сторонам от мраморной стелы с надписью, прославляющей добродетели королей, стоят на первом плане Генрих VIII и Джейн Сеймур, на втором – родоначальник династии Тюдоров Генрих VII и Елизавета Йоркская.

После смерти Джейн Сеймур[1000] Гольбейн дважды выезжал на континент с поручением запечатлеть кандидаток на опустевший трон английской королевы[1001]. Одной из них была герцогиня Кристина Датская, племянница императора Карла V, чей восхитительный портрет в полный рост, в черном, находится в лондонской Национальной галерее. Заполучить ее руку Генриху не удалось, и он выбрал по портрету Анну Клевскую. Однако, увидев Анну воочию, он с первого же взгляда испытал к ней неодолимое физическое отвращение. «Фламандскую кобылу», как обозвал он принцессу Клевскую, удалили от двора, дав ей малоутешительный титул «сестры короля». Всегда ли портреты Гольбейна обладали безукоризненным сходством с натурой? Анне Клевской он явно польстил.

Ганс Гольбейн Младший. Портрет Джейн Сеймур. Ок. 1537