Искусство эпохи Возрождения. Нидерланды, Германия, Франция, Испания, Англия

Силуэт Марии напоминает наклонившуюся готическую арку. Осунувшееся лицо, глубокие морщины на переносице, распухшие веки, мешки под глазами, заострившийся нос, натянутая над уголком рта складка – никто еще не решался изобразить Марию такой старой, иссушенной горем. Благородная скорбь этой старухи исключает сколь-либо непосредственное выражение страдания. Куда простодушнее охваченная волной красного платья Магдалина; она, не таясь, утирает заплаканное лицо. Движение женских фигур удваивает дугу тела Христа и, через наклон святого Иоанна, встречается с просветленным взглядом донатора. Это лицо, некрасивое, но ясное, волевое, мужественное, написанное уверенно и жестко густыми мазками, с процарапанными до светлого подмалевка морщинами, навсегда запечатлевается в памяти. Трудно поверить, что перед нами портрет, выполненный в середине XV века, а не во второй половине XIX столетия.

Воля и представление

Флорентиец Антонио Аверлино по прозвищу Филарете, описывая в «Трактате об архитектуре» дворец государя в воображаемом городе Сфорцинда, рассказывает, что для росписей этого великолепного здания искали мастеров не только в Италии, но и за Альпами. «Там был один способнейший, по имени мастер Джованни из Брюгге, но и он умер. Мне кажется, что есть еще там мастер Руджери – превосходный, а также Гракетто-француз, который, если только он еще жив, прекрасный мастер, особенно в рисовании с натуры. Он изобразил в Риме папу Евгения и двоих других его родственников рядом с ним, они действительно казались живыми, написал он их на холсте, который был помещен в ризнице Минервы. Я об этом говорю, потому что он писал ее на моих глазах»[1033]. Джованни из Брюгге – это Ян ван Эйк, мастер Руджери – Рогир ван дер Вейден.

Жан Фуке. Портрет Карла VII. Между 1445 и 1461

Что касается Гракетто, которого Филарете поставил вровень с великими нидерландцами, то речь идет о французском живописце Жане Фуке из Тура – города в долине Луаре, который с 1436 года был королевской резиденцией[1034].

Портрет Евгения IV не сохранился. Но сообщение Филарете о его авторе подтверждает Вазари, считавший это произведение прототипом портрета Льва X, созданного Рафаэлем[1035]. Из трактата Филарете следует, что Фуке писал портрет папы по натурной штудии. Значит, он приступил к этой работе не позднее февраля 1447 года – даты смерти Евгения IV. Непонятно, каким образом двадцатилетний французский живописец оказался в Риме и ухитрился получить столь престижный заказ[1036]. Ясно лишь одно: заказчик полагался на мастерство этого художника.

В Лувре находится портрет Карла VII работы Фуке. Недоверчивый прищур вечного брюзги, мешки под глазами, унылый нос, толстые сплющенные губы, безвольный подбородок…[1037] И это монарх? Однако физиогномический код современников Фуке не совпадал с нашим. «Воистину это он, наш государь, помазанник Божий»[1038] – вот какая мысль должна была возникать в голове у всякого француза при взгляде на этот портрет. По-видимому, работа турского мастера вполне удовлетворила Карла VII.

В свое время это был самый крупный станковый портрет в Европе. Впервые модель была изображена в натуральную величину. Карл сидит в ложе своей личной молельни Сент-Шапель в Бурже[1039]. Занавески раздвинуты, и мы видим короля таким, каким он и в самом деле мог явиться своим подданным во время литургии[1040]. Благодаря намеку на конкретную ситуацию эффигия становится образом монарха, угодного Богу.

Этому способствует и мужественная, мощная живопись Фуке, компенсирующая недостатки отнюдь не героической натуры Карла. Тяжесть торса – драгоценной темно-пурпурной глыбы, покоящейся на парчовой подушке, – сведена на нет прямыми складками, сходящимися к нижней кромке портрета. Осанка короля безупречна. Пуфы рукавов, удваивающих ширину плеч[1041], иссечены темными плоскостями с переливами света на изломах. Создается впечатление, что этот человек, сомкнувший едва заметные кисти рук, спокойно сдерживает кипучую энергию. Синяя шляпа состоит из стереометрических форм, совершенство которых подчеркнуто золотым зигзагом, показанным в перспективе, безупречности которой могли бы позавидовать Паоло Уччелло и Пьеро делла Франческа. Белые занавески[1042], будто высеченные из камня[1043], сходятся в направлении, противоположном складкам колета, так что вокруг головы короля образуется ромб сил, вектор которых направлен вверх[1044]. На раме написано золотом: «Победоноснейший король Франции Карл, Седьмой этого имени»[1045].