Искусство и красота в средневековой эстетике

Formae non sunt pulchrae nisi ex intentionibus particularibus et ex conjunctione earum inter se… Ex conjunctione quoque plurium intentionum formarum visibilium ad invicem et non solum ex ipsis intentionibus (particularibus) visibilium fit pulchritudo in visu.

Формы прекрасны только в силу наличия особых аспектов вещи и их взаимного единения… Из взаимного соединения множества зримых особенностей видимых форм, а не только из простого наличия (особых) зримых аспектов, рождается красота видения.

Исходя из такого рода предпосылок, Витело стремится определить объективные условия, найти те аспекты объекта, благодаря которым видимые формы становятся приятными. Существуют простые параметры вещей, такие, например, как величина, magnitudo (луна красивее звезд), figura (очертание, рисунок формы), непрерывность (например, при взгляде на зеленеющий простор), прерывность (множество небесных светил или зажженных свечей), шероховатость или гладкость (planities) тела, на которое падает свет, тень, которая смягчает слишком яркие световые пятна и создает игру оттенков (например, на хвосте павлина). Существуют также сложные критерии, когда с приятным цветом соединяется игра пропорций, так что различные факторы, сочетаясь между собой, придают объекту новую и более яркую красоту.

Далее Витело провозглашает два чрезвычайно важных постулата. Прежде всего он говорит об определенной относительности вкуса, который зависит от времени и страны. Каждая внешняя особенность того или иного созданного человеком предмета отражает некий тип соразмерности (convenientia). Эти типы разнятся, как разнятся и человеческие привычки и индивидуальные эстетические суждения (sicut unicuique suus proprius mos est, sic et propria aestimatio pulchritudinis accidit unicuique). Во-вторых, Витело заостряет внимание на субъективном моменте как способе точной оценки чувственно воспринимаемых предметов и эстетического наслаждения ими. Существуют такие предметы, которые следует рассматривать издалека – при этом, например, скрадываются какие-то уродливые пятна. Другие предметы (например, миниатюры) лучше рассматривать вблизи, чтобы различить все оттенки, все intentiones subtiles (утонченные замыслы), lineatio decens (изящное проведение линий), ordinatio partium venusta (красивое упорядочение частей).

Таким образом, удаленность и близость (remotio et approximatio) являются двумя существенными условиями правильного эстетического видения. Большое значение имеет и ось зрительного восприятия, благодаря которой предметы выглядят иначе, если на них смотреть ex obliquo (со стороны).

7.4. Эстетическое видение св. Фомы

Нет нужды лишний раз подчеркивать значение рассмотренных постулатов. Именно с учетом этих теорий мы сможем лучше понять сочинения св. Фомы, которые, хотя и менее четко разработаны, отражают, вне всякого сомнения, ту же самую атмосферу. Трактат Витело относится к 1270 году, в то время как «Сумма теологии» была начата в 1266 году и завершена в 1273-м – оба исследования приходятся на один и тот же период, затрагивают сходные проблемы и трактуют их в соответствии с уровнем знания своей эпохи.

Обращаясь к эстетическим понятиям, унаследованным от Альберта Великого, Фома сосредотачивается на проблеме субъективного восприятия красоты. Вспомним, что Альберт Великий, говоря о том, как субстанциальная форма изливает свое сияние на соразмерные части материи, понимал это сияние (resplendentia) как строго объективное свойство, как некое онтологическое сияние, которое существует даже тогда, когда его никто не постигает (etiamsi a nullo cognoscatur). Смысл красоты заключается именно в этом сиянии упорядочивающего начала, озаряющем упорядочиваемое многообразие. Подспудно признавая, что прекрасное относится к трансцендентным свойствам{28}, Аквинат в то же время разрабатывает такое определение красоты, которое своей новизной превосходит определение его учителя. Констатировав совпадения и различия между pulchrum и bonum, св. Фома уточняет: