Читаем Искусство и наука танцевально-двигательной терапии. Жизнь как танец полностью

Необходимость танцевать во время сеанса ТДТ не дает возможности записывать все, что происходит, и анализировать движения непосредственно. Крайне важно, чтобы танцетерапевт мог кинестетически встраивать в свое тело (мышечную память и чувства) движения пациентов так, чтобы потом он мог бы их вспомнить и воспроизвести. Танцевально-двигательный терапевт, таким образом, сохраняет эти движения для дальнейшей работы. Те навыки, которые мы получаем при изучении теории Лабана, повышают уровень понимания движений, поскольку наблюдение за движениями и процесс эмпатического отражения (Sandel, 1993) становятся единым процессом.

Танцевально-двигательного терапевта должна вдохновлять возможность понять, что танец означает для человека. В многочисленных заявках студентов, желающих продолжать обучаться ТДТ, чаще всего встречается фраза «танец изменил мою жизнь». И мы должны надеяться, что через такое преобразование можно помочь пройти и другому человеку. Танцевально-двигательный терапевт постоянно думает о том, как поддерживать огонь танца в себе и в другом человеке. Знание теории Рудольфа Лабана очень помогает в этом деле, поскольку открывает целый мир динамических и пространственных хореографических возможностей.

Мэриан Чейс использовала понятие «базового танца». «Этот термин был введен для того, чтобы отличать такой танец от искусственного, разработанного танца, который создают для развлечения, а не для общения» (Chace, 1968, p. 410). Обучая других, Чейс постоянно говорила об искусстве и эстетике танца, для нее грациозность и изящество были показателями здоровья. Она призывала нас работать со здоровой частью пациента. Танцевально-двигательный терапевт должен быть хорошим танцовщиком, потому что движение и танец – это тот язык, на котором он общается с пациентом (хотя иногда мы и прибегаем к вербализации). При этом обучающихся ТДТ всегда просят абстрагироваться от профессиональных танцевальных техник, соблюдая при этом базовые принципы – фразировку, ритм, пошаговую структуру и т. п. Идеи Лабана углубляют понимание этих процессов, открывая перед нами бесконечные возможности использования пространственных и динамических структур. Так, мы можем автоматически фокусироваться на выражении и общении с пациентом, одновременно вдыхая жизнь и смысл в его танец.

«Все то, что человек выражает движением, невозможно передать словами. Самый простой шаг может передавать нечто, о чем мы даже не подозреваем. И при всяком движении в нас втекает и из нас истекает нечто большее, чем просто нежность и благоговение» (Laban, 1975, p. 35).

<p><strong>Литература </strong></p>

Bartenieff I., Davis M. (1965). Effort – shape analysis of movement: The unity of Function and Expression. New York: Albert Einstein College of Medicine.

Bartenieff I., Lewis D. (1980). Body movement: Coping with the environment. New York: Gordon & Breach Science Publishers.

Chace M. (1968). Talk for Louisiana State Community Ballet Group Conference // S. L. Sandel, S. Chaiklin, A. Lohn (Eds). Foundations of dance/movement therapy: The life and work of Marian Chace (pp. 408–414). Columbia, MD: The Marian Chace Memorial Fund of the American Dance Therapy Association.

Chaiklin S., Schmais C. (1993). The Chace approach to dance therapy // S. L. Sandel, S. Chaiklin, A. Lohn (Eds). Foundations of dance/movement therapy: The life and work of Marian Chace (pp. 75–97). Columbia, MD: The Marian Chace Memorial Fund of the American Dance Therapy Association.

Dell C. (1970). A primer for movement description using effort – shape and supplementary concepts. New York: Dance Notation Bureau.

Laban R. (1950) (Revised by Ullman L.) (1988). Modern educational dance. London: Northcote House.

Laban R. (1956). Principles of dance and movement notation. London: Macdonald & Evans.

Laban R. (2nd ed. by Ullman L.) (1960). The mastery of movement. London: Macdonald & Evans.

Laban R. (1966). Choreutics. London: Macdonald & Evans.

Laban R. (1975). A life for dance. London: Macdonald & Evans.

Laban R., Lawrence F. C. (1974). Effort: Economy in body movement, 2nd ed. London: Macdonald & Evans.

Lamb W. (1965). Posture and gesture. London: Duckworth.

Lepczak B. (1989). Martha Graham’s movement invention viewed through Laban analysis // L. Y. Overby, J. H. Humphrey (Eds). Dance: Current selected research, Vol. 1 (pp. 45–62). New York: AMS.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Песни, запрещенные в СССР
Песни, запрещенные в СССР

Книга Максима Кравчинского продолжает рассказ об исполнителях жанровой музыки. Предыдущая работа автора «Русская песня в изгнании», также вышедшая в издательстве ДЕКОМ, была посвящена судьбам артистов-эмигрантов.В новой книге М. Кравчинский повествует о людях, рискнувших в советских реалиях исполнять, сочинять и записывать на пленку произведения «неофициальной эстрады».Простые граждане страны Советов переписывали друг у друга кассеты с загадочными «одесситами» и «магаданцами», но знали подпольных исполнителей только по голосам, слагая из-за отсутствия какой бы то ни было информации невообразимые байки и легенды об их обладателях.«Интеллигенция поет блатные песни», — сказал поэт. Да что там! Члены ЦК КПСС услаждали свой слух запрещенными мелодиями на кремлевских банкетах, а московская элита собиралась послушать их на закрытых концертах.О том, как это было, и о драматичных судьбах «неизвестных» звезд рассказывает эта книга.Вы найдете информацию о том, когда в СССР появилось понятие «запрещенной музыки» и как относились к «каторжанским» песням и «рваному жанру» в царской России.Откроете для себя подлинные имена авторов «Мурки», «Бубличков», «Гоп со смыком», «Институтки» и многих других «народных» произведений.Узнаете, чем обернулось исполнение «одесских песен» перед товарищем Сталиным для Леонида Утесова, познакомитесь с трагической биографией «короля блатной песни» Аркадия Северного, чьим горячим поклонником был сам Л. И. Брежнев, а также с судьбами его коллег: легендарные «Братья Жемчужные», Александр Розенбаум, Андрей Никольский, Владимир Шандриков, Константин Беляев, Михаил Звездинский, Виктор Темнов и многие другие стали героями нового исследования.Особое место занимают рассказы о «Солженицыне в песне» — Александре Галиче и последних бунтарях советской эпохи — Александре Новикове и Никите Джигурде.Книга богато иллюстрирована уникальными фотоматериалами, большая часть из которых публикуется впервые.Первое издание книги было с исключительной теплотой встречено читателями и критикой, и разошлось за два месяца. Предлагаемое издание — второе, исправленное.К изданию прилагается подарочный диск с коллекционными записями.

Максим Эдуардович Кравчинский

Музыка