«Искусство и сама жизнь»: Избранные письма

К тому же папа потратился, купив мне пальто: когда я его надел, оно оказалось таким длинным, что волочилось по земле, и к тому же это безвкусный, крикливый стиль. Возможно, папа поступил так из лучших побуждений, но все же сейчас, когда у нас и так много расходов, время для этого не самое подходящее, и затем, неправильно покупать одежду, не посоветовавшись с человеком, без примерок и замеров. Поэтому вынужден сообщить тебе, Тео, что мое положение становится немного затруднительным.

Я пишу тебе, чтобы сказать вот что. У меня не осталось денег на дальнейшее пребывание здесь, у меня не осталось денег на обратную дорогу. Сейчас я в любом случае выжду пару дней. И сделаю то, что ты захочешь.

Если ты решишь, что мне лучше остаться здесь еще на некоторое время, я с удовольствием это сделаю и не вернусь, пока не достигну определенных результатов.

Если ты прикажешь мне немедленно возвращаться, меня это тоже устроит. Если бы мне только удалось найти подходящую комнату, чуть побольше домашней мастерской, я бы смог повозиться некоторое время самостоятельно, а позднее вновь отправился бы в Гаагу. В любом случае, Тео, Мауве посвятил меня в премудрости палитры и рисования акварелей. И это компенсирует те 90 гульденов, что я потратил на дорогу. М. говорит, что солнце еще взойдет для меня, а пока оно скрыто за туманом. Я был бы не против. Я еще расскажу тебе о доброте и радушии М.

Сейчас я некоторое время подожду твоего ответа здесь. Но если его не последует в ближайшие три-четыре дня, я попрошу денег у папы, чтобы тотчас отправиться назад.

Мне есть что тебе поведать, то, что, возможно, вызовет твой интерес: речь идет о работе с натурой в Эттене, но, как я уже написал, я расскажу об этом позднее – спустя некоторое время. Прилагаю к письму наброски двух акварелей. Я не оставляю надежду в относительно скором будущем нарисовать то, что можно будет продать, да, я полагаю, что эти две уже можно будет выставить на продажу. В особенности ту, к которой приложил руку М. Но я бы оставил их пока себе, чтобы не забыть приемы, которые я использовал при их создании.

Акварель – прекрасная вещь, передающая пространство и воздушность, позволяющая фигуре человека стать частью окружающего мира и ожить.

Ты просишь нарисовать для тебя несколько акварелей, но пребывание здесь, натурщики, краски, бумага и т. д. и т. п. – за все нужно платить, а мне нечем.

Так что пришли мне весточку с обратной почтой и по возможности немного денег, если хочешь, чтобы я тут остался.

Я действительно думаю, что теперь, получив кое-какие практические знания о цвете и обращении с кистью, я добьюсь серьезных результатов. А ты понимаешь, как важно для меня, чтобы М. не пожалел, что был так добр ко мне.

Мы попробуем добиться успеха и приложим все усилия.

А теперь прощай, я в любом случае рассчитываю получить от тебя весточку с обратной почтой, адрес: А. Мауве, Эйленбоомен 198. Верь мне, мысленно жму руку,

твой Винсент

У меня на удивление плохие чернила, в них есть какой-то красный оттенок, который проявился и в рисунках.

Вот сюжеты двух этюдов маслом. Первый: терракотовая головка ребенка в меховой шапке; второй: кочан капусты и картофелины.

193 (164). Тео Ван Гогу. Эттен, пятница, 23 декабря 1881, или около этой даты

Боюсь, порой ты можешь отбросить книгу, потому что она слишком реалистична. Имей сочувствие и терпение к этому письму и в любом случае прочитай его до конца, даже если оно резкое.

Дорогой Тео,

как я ранее писал тебе из Гааги, я хотел бы кое-что обсудить с тобой, [что и собираюсь сделать] сейчас, когда я вернулся. Не без волнения я вспоминаю поездку в Гаагу. Когда я отправился к М., мое сердце трепетало, потому что я спрашивал себя: попытается ли он тоже отделаться пустыми обещаниями, или меня ждет там нечто иное? А он дал мне всевозможные практические советы и сердечно воодушевил меня. Он не стал просто постоянно нахваливать все, что я делаю или говорю, – наоборот. Когда он говорил, что у меня что-то не получилось, то одновременно объяснял: «Попробуйте вот так и вот так», и это совсем иное дело, чем критика ради критики. Когда тебе говорят: «Вы больны тем-то и тем-то», это не сильно помогает, но если тебе скажут: «Сделайте это и то, и вы исцелитесь», эти советы не будут надувательством, они настоящие и именно поэтому помогают. Работая с ним, я создал несколько работ маслом и пару акварелей. Разумеется, это не шедевры, но все же я верю, что в них есть нечто солидное и настоящее, во всяком случае больше, чем в моих предыдущих работах. Поэтому я полагаю, что стою на пороге создания чего-то серьезного. И так как мой инструментарий немного расширился – сейчас я работаю красками и кистью, – то нынче я как бы творю все новое.