Искусство игры в дочки-матери

– Значит, буду пользоваться популярностью, – пошутил он и улыбнулся так, что все сомнения Грейс сразу отпали. – Ты полгода сидишь дома с ребенком, – сказал он. – Я же вижу, что ты уже на стены лезешь от скуки… Не потому, что ты плохая мать, – поправился он. – Просто ты не будешь счастлива, если не сможешь смешивать что-то помимо молочной смеси.

Как же сильно и часто она тосковала по нему. С ним рядом ей было бы намного проще сосуществовать с Амелией под одной крышей. В своей обычной безапелляционной манере он усадил бы ее перед собой и поговорил с ней о Томе и обо всем, что стряслось в ее жизни. Он бы помог, но не навязывался. Грейс так не умела. Им всем не хватало Джонатана; он был маслом, смазывающим шестеренки семейного механизма.

Она собрала осколки яичной скорлупы, оставленные Шарлоттой на кухонном столе. Ее внучка не любила убирать за собой – впрочем, дети редко это любили. Грейс помнила, как пыталась приучить Амелию к порядку, превращая для нее уборку в игру, но та щелкала ее уловки как орешки, и в итоге Грейс стала делать это сама – так было быстрее, проще и создавало меньше конфликтов.

Ее сын был другим, с самого начала.

Амелия села в машину и глубоко вдохнула. Даже спустя столько лет из салона все еще не выветрился папин запах. А может, наоборот, это папа всегда пах машиной. Обивкой сидений, выхлопом старого двигателя. Машины Тома были быстрыми и бесшумными, а папина машина, наоборот, шумной и медленной. Он говорил, что это полезно для местной фауны. Кошки, голуби и лисы издалека могли почуять приближение опасности и убраться с дороги.

– В этой машине все напоминает о дедушке, – сказала Шарлотта, словно читая мысли Амелии.

– Мне тоже, – ответила Амелия. Она помолчала. – Мне его не хватает.

– И мне. Помню, как он сажал меня к себе на плечи, и мы с ним играли в жирафа.

– Я тоже помню. – Амелия улыбнулась воспоминанию. – Со мной он так же играл.

– Правда?

– Это было очень давно. Он был замечательным отцом. – Она прикусила губу, раздумывая, стоит ли заводить разговор о Томе. Время с момента их последнего разговора текло неумолимо. Прошел почти месяц. Она понимала, что Том занят, но он так давно не виделся с дочерью.

И с ней.

– Ты часто разговариваешь с папой? – спросила она. – Ты ведь знаешь, что можешь звонить ему в любое время.

– Иногда звоню, – сказала Шарлотта. – Он не всегда отвечает. – Амелия вцепилась в руль, услышав эту новость.

– Он не упоминал, когда вернется? – спросила она, ненавидя себя за то, что выуживает информацию у дочери.

– Говорит, скоро. Он позвонит. Еще говорит, что очень хочет меня увидеть.

– Но точной даты не называет?

– Это ничего, – продолжала Шарлотта, поправляя торт у себя на коленях. – Я ведь знаю, что он занят. Я тоже занята. У меня есть Сэмми и наше расследование.

– Ты стала много времени проводить с Сэмми, – заметила Амелия, чувствуя, что если не сменит тему, то рискует сказать что-то, о чем потом пожалеет. – Нужно пригласить его в гости. Я бы хотела с ним познакомиться.

– Он уже был у нас в гостях, – сказала Шарлотта. – Пока ты была на работе.

– Хм. – Амелия почувствовала груз вины, которая преследовала ее постоянно. Когда она работала, вместо того чтобы проводить время с дочерью, и когда проводила время с дочерью, вместо того чтобы работать. Идеальный баланс казался недосягаемым. – Давай пригласим его еще раз, когда я буду дома, – предложила она, стараясь мыслить позитивно.

– Они с бабушкой хорошо поладили, – беспечно продолжала Шарлотта.

– Правда? – Амелия сама не поняла, почему эти слова так неприятно ее царапнули.

– Ага, – сказала Шарлотта, поправляя одно из колес-печенюшек. – Потому что они оба любят поезда.

– Вот как. – Амелия помолчала, соображая. – А ты разве любишь поезда?

– Не так сильно, как животных.

– И ты не чувствуешь себя обделенной?

– Нет, конечно, – рассмеялась Шарлотта. – И потом, поезда – это тоже круто. Ты так не думаешь?

– Наверное.

– Мы на месте, – объявила Шарлотта. – Вон тот дом, с красной дверью. Спасибо, что подвезла.

Амелия наблюдала, как Шарлотта осторожно вылезает из машины с тортом и подарком в руках. Она улыбнулась дочери.

– Торт действительно очень красивый, – сказала она, пытаясь компенсировать недостаток энтузиазма, проявленный ранее. – Сэмми понравится.

– Конечно понравится, – согласилась Шарлотта с уверенностью, свойственной юности.

Амелия дождалась, пока Шарлотта не скроется за дверью, и задумалась о возвращении домой. Перспектива казалась безрадостной. Она решила поехать окольным путем. Покататься по автостраде. Старенькому аккумулятору ее матери, вероятно, не повредила бы хорошая зарядка.

Тронувшись с места, она испытала редкое чувство свободы.

Она проехала мимо станции и покатила по дороге, идущей параллельно железнодорожным путям. В какой-то момент с ней поравнялся поезд, быстро набирающий скорость, и вскоре обогнал ее.

Поезда.

Что за странные отношения связывали ее семью с поездами? Она была благодарна, что Шарлотту миновал этот этап, и колесам, рельсам и дизелям она всегда предпочитала животных и приключенческие детективы.

Так было легче. Менее болезненно.