Искусство Италии

Например, текст, известный как «Злословие Феопомпа». Он говорил в своей «истории», что у тиренцев женщины «были общие, что они очень заботились о своем теле, что они часто рассматривали себя голыми, нередко вместе с мужьями. Садились за стол не со своими собственными мужьями, воспитывали своих детей, которые рождались на свет, не зная, кто их отец, они были очень красивы и большие любительницы выпить». Из этого текста, который чем-то напоминает так и не ушедшее из человеческой природы «злословие бабушек у подъезда», мы можем сделать вывод о том, что тиренцы – то есть этруски – отличались жизнелюбием и стремлением к красоте.

Аполлон из Вей.

Ок. 550–520 гг. до н. э. Национальный музей этрусского искусства, Рим.

© Carole Raddato / Flickr.com по лицензии (CC BY-SA 2.0)

Отличительной особенностью этрусского искусства можно назвать и его улыбчивость – знаменитая и именно так и называемая «этрусская улыбка». Им удалось поймать улыбку вечности, которая сопровождает все изображения и особенно читается в скульптуре – например, в статуе Аполлона в Вейях.

Голова Горгоны антефикс.

Конец VI в. до н. э. Национальный музей этрусского искусства, Рим

И даже грозная голова Медузы – улыбается. Этой странной улыбкой – от которой может быть даже жутко. Эффект совмещения пугающего и прекрасного, который вызывает у зрителя эмоции и желание смотреть дальше, – бесценный вклад в формулу шедевра, которую отточит итальянское искусство на протяжении следующих веков своей истории.

С этрусским искусством, или тем, что мы понимаем под ним, связан и вполне современный научный (и медийный) скандал – атрибуция знаменитой капитолийской волчицы, на протяжении многих веков считавшейся не только символом Рима (легендарных младенцев ей добавили позже), но и образцом искусства этрусков. Символ легендарный, да что там, символ не только города, но и гораздо большего – представления о природности и первоисходности Рима. Но в 2006 году после долгих лет реставрации вышла монография, опровергающая датировку волчицы, причем относящая ее не просто не к этрускам, но и даже к раннему Средневековью. Было или не было, так или не так – научный мир до сих пор спорит и приводит аргументы, а мы с вами продолжаем удивляться тому, как вещи переживают собственную эпоху, и тому, что нечто веками очевидное может быть подвергнуто сомнению.

Думается, такой взгляд на мир вполне соответствовал представлениям этрусков о том, что следует отливать в вечность, – момент, потому что ценен именно он.

Капитолийская волчица.

V в. до н. э. Капитолийские музеи, Рим

В любом случае, по образцам мелкой пластики и декоративно-прикладного искусства, атрибуция которых не вызывает таких бурных дискуссий, можно с уверенностью утверждать, что внимание к природе и миру, равно как и внимание к человеческому в жизни, – это тот урок, который итальянское искусство вынесет в будущее из искусства этрусков.

Итак, резюмируем основное в искусстве этрусков. Внимание к жизни здесь и сейчас, наслаждение жизнью и изображение этого процесса – отсюда выбор сюжетов, в том числе для оформления гробниц, – не только пиры, но и, например, плавание (знаменитая Гробница ныряльщика с изображением юноши, совершающего прыжок).

Урна-канопа в виде персонажа, сложившего на груди руки.

Терракота. VI в. до н. э. Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Фреска. Гробница ныряльщика.

Ок. 470 г. до н. э. Национальный археологический музей Пестума

Много внимания к природе – любовь к анималистической живописи и мелкой пластике, попытки изображения не только черт зверя, но и характера его поведения. Знаменитая этрусская улыбка – с одной стороны, своей застылостью напоминающая греческую архаику, но с другой – это именно улыбка, которая анимирует персонажей, делает их теплыми. Внимание к ритму, страсть к порядку и схемам – даже изначально кажущееся свободным изображение при внимательном рассмотрении укладывается в темпоритм. А еще арки и своды в архитектуре.

Рим

Колизей.

72–80 гг. н. э. Рим

Как мы представляем себе древних римлян? Вечные воины, мудрецы и политики в тогах, решительные и прагматичные, жаждущие хлеба и зрелищ, с мечами, обагренными кровью. А еще – толпа, показывающая гладиатору дать побежденному жить или умереть; люди, для которых общее благо важнее личного, а слава и честь которых утверждалась в военных походах.

Тогатус Барберини.

I в. до н. э. Капитолийские музеи, Рим.