Искусство наследования секретов

Я последовала за ней, стараясь не отставать, но уклон был довольно крутым, и нога быстро отреагировала на напряжение мышечными спазмами.

– Вы не против, если мы пойдем чуть помедленней?

– Нет, конечно. Это вы меня извините, – хмыкнула Джокаста. – За мной никому не удается угнаться.

Мы остановились у подножия холма.

– Я вчера провела кое-какие изыскания, и то, что отложилось у меня в памяти, оказалось правдой. Один из ваших предков заложил в восемнадцатом веке этот сад – в классическом стиле, с фигурно постриженными кустарниками и деревьями и с регулярно разбитыми клумбами. Это было одно из красивейших мест во всем Хартфордшире; люди съезжались издалека, чтобы им полюбоваться. Во время войны сад был уничтожен, но ваша бабушка восстановила и облагородила его. Ее стараниями сад сделался «Меккой» для туристов и начал приносить приличный доход, – Джокаста повернулась к оператору: – Карта при тебе?

Йен извлек из кожаного ранца сложенный лист бумаги и передал его Джокасте. Та, развернув карту, сверилась с ориентирами:

– Так, мы находимся вот здесь. Пошли!

Джокаста устремилась вниз по тропке – запущенной, почти заросшей, но все еще различимой.

– Это террасы, – махнула рукою Джокаста. – Они вошли в моду в Георгианский «век элегантности», отчасти в результате повального увлечения всем итальянским. Молодые лорды отправлялись в путешествия по Европе и возвращались назад, очарованные Италией. Многие из них привозили с собой мавров или какое-нибудь новое растение. Вот это, – указала Джокаста, – тюльпанные деревья. Необыкновенно красивы весной. А вон проклевываются нарциссы. Похоже, через неделю с небольшим уже зацветут.

Я не преминула вообразить своего предка удалым, энергичным молодым лордом, пораженным красотой садов Италии.

– Сама я мало что смыслю в садоводстве, – призналась я спутнице. – Всегда жила в городе. А у мамы есть… то есть был… красивый сад.

– Что ж, при желании у вас появится возможность освоить эту «науку», – искривила губы в полу-улыбке Джокаста. – Наши лорды и леди обязаны знать подобные вещи. И вам придется купить себе породистую гончую.

Я рассмеялась, но зерно истины словах Джокасты было. И намек я поняла. Мне следовало расширить свои познания, если я планировала остаться.

Тропинки, петлявшие по листопадному лесу, вывели нас к длинному пруду. Грязная стоячая вода была затянута водорослями, и все равно от пруда исходил какой-то особый, мощный дух. Я замерла, захваченная удрученной атмосферой этого места, странным холодком и шепотом, веявшим от теней. Через пруд был перекинут мостик, позеленевший от времени. И я снова дала волю воображению: наверное, на нем встречались влюбленные. Достав мобильник, я сделала несколько снимков.

– Красивое место.

– Здесь есть несколько прудов и озерец. Этот пруд еще в довольно приличном состоянии. Только просит, чтобы его почистили и засадили водяными лилиями.

Я представила, как в чистой водной глади отражаются небо, облака и деревья.

– Я бы тут поставила лавочку.

– Да.

Джокаста пошагала вперед, я поспешила следом, а Йен, похоже, тоже подпал под чары места. Заметив, что оператор задержался, Джокаста крикнула ему:

– Догоняй!

Проходя мимо насаждений рододендронов, она заметила:

– Здесь будет сказка через месяц.

Участок, который, судя по всему, когда-то украшали регулярные клумбы, сменился полу-огороженным розарием. Мы остановились у края огромного поля розовых кустов, на длинных побегах которых только начинали распускаться листочки.

– Как они так хорошо сохранились? – удивилась я.

– Вовсе нет. Розы переродились в шиповник.

– У мамы был розарий. Теперь я понимаю – почему.

Джокаста посмотрела на меня:

– Думаю, в программе надо будет рассказать, что вы не знали ничего о том, что являетесь наследницей этого поместья. Еще стоит покопаться и выяснить, что с вашим дядей. И более подробно осветить историю усадьбы.

– Наверное…

– Что вам известно о ней… Я имею в виду – об усадьбе?

– Немногое. Мне запомнилось предание о возлюбленной Карла II, убедившей его даровать право наследования женщинам.

– Благодаря которому и вы унаследовали Розмер?

– Верно. А бабушке пришлось покинуть Индию.

– История полна неожиданных поворотов.

– А жизнь – сюрпризов, – добавила я.

Из розария мы попали в закуток, сравнимый с монастырскими руинами. Заросшие русла, потрескавшиеся вазоны и предавшиеся безудержному буйству кустарники не могли скрыть того, что в прошлом это место было самым романтичным в поместье – уединенным и располагавшим к созерцанию и размышлениям. Рядом протекал ручей.

– Его питает источник в центре Аптекарского огорода, – сказала Джокаста, сверившись с картой. – Это строение, похоже, служило кладовой для хранения масла, пива или еще каких продуктов, поскольку здесь заметно холоднее из-за ручья.

Старые камни оплетали плети смоковниц; но все остальные растения разрослись так, что их было не опознать.

У живой изгороди Джокаста остановилась:

– Это главная достопримечательность сада. Лабиринт.

– Лабиринт? – оживилась внутри меня семилетняя девочка. – Как мы в него войдем?