Искусство поцелуя

Из воспоминаний, которые у меня есть, каждый раз, когда налетает сильная буря, происходит что-то плохое. Я либо ломаю руку, падая с качелей, либо теряюсь в лесу, либо мои родители умирают. И это только то, что я помню. Кто, черт возьми, знает, что еще произошло в моих скрытых воспоминаниях?

— Нам нужно зайти внутрь, — бормочет Хантер, но начинает пятиться. — Дай-ка я заберу алкоголь. — Он подбегает к машине, складывает все бутылки в сумку, затем перекидывает ручку через плечо и возвращается ко мне. Затем он хватает меня за руку и идет вперед, увлекая меня за собой.

Зей и Джекс следуют за нами, и мы вчетвером направляемся по дорожке к дому. Мы проходим половину пути, прежде чем начинается проливной дождь, и нам приходится срываться с места бегом, влетая на крыльцо. Зей поспешно отпирает дверь, и наконец мы вваливаемся внутрь.

— Просто небольшая гроза, черт возьми, — комментирую я под стук дождя по крыше и раскаты грома снаружи.

Хантер ухмыляется, ставя сумку на пол в прихожей и снимая толстовку.

— В Ханитоне убийственные штормы. — От его выбора слов у меня по коже бегут мурашки.

Убийца.

Ты убийца.

И в последний раз, когда был сильный шторм, ты, вероятно, убила своих родителей.

Иногда, под покровом ночи, я вспоминаю краткие вспышки молний в тот день, когда родителей не стало. Звук грома, казалось, проникал в мой мозг до такой степени, что у меня разболелась голова.

— Ну и кто расскажет мне, что происходит? — голос Зея вырывает меня из мыслей, пока он снимает куртку и вешает ее на входе.

Хантер обменивается взглядом со мной и Джексом, прежде чем вздохнуть.

— Раз я самый трезвый, думаю, это буду я, — говорит он, направляясь в гостиную и жестом приглашая нас следовать за ним.

Я поворачиваюсь, чтобы сделать именно это, когда Джекс хватает меня за руку, поднимает сумку с пола и тянет в противоположном направлении, на кухню.

— Мы присоединимся через секунду, — кричит Джекс. — Захватим с собой немного выпить.

Слышатся чьи-то слова в ответ, но я не могу их разобрать, когда мы толкаем кухонную дверь и заходим в темное помещение. Джекс ставит сумку на стойку, не потрудившись включить свет. Ну а я? Я ненавижу темноту, и вспышки молнии снаружи пугают меня.

— Можно я включу свет? — Спрашиваю я Джекса.

Он расстегивает молнию на сумке.

— Конечно. Тебе не обязательно спрашивать, Рейвен. Теперь это и твой дом тоже. — Улыбка появляется на моем лице, когда я возвращаюсь к выключателю и щелкаю им. Кухня на миг освещается, прежде чем снова погрузиться во тьму.

Джекс перестает копаться в сумке, поднимает голову, чтобы посмотреть на лампы. Затем он вглядывается в проем окна, где не видно ничего, кроме темноты и редких вспышек света.

— Кажется электричество отключилось, — бормочет он, вытаскивая бутылку из сумки и располагая ее на столешнице. — Давай я схожу за фонариком в кладовку. — Он пересекает кухню, направляясь к выходу.

На меня накатывает паника, расползаясь по моим венам и заставляя мое дыхание учащаться.

Я ненавижу темноту.

Ненавижу то, как она поглощает меня.

Как она овладевает моим разумом.

Ненавижу ощущение, что за мной наблюдают.

— Я вижу тебя, Рейвен, — шепчет он мне на ухо. — Даже несмотря на темноту, я все равно вижу тебя. Я всегда тебя вижу.

Я задыхаюсь, отступая назад, когда темнота накрывает меня.

Я одна.

Одна.

Одна.

Никого, кроме темноты.

В обитой войлоком комнате.

Где доктор наблюдает за мной.

— Рейвен? Дорогая, посмотри на меня. — Голос Джекса прорывается сквозь темноту, а затем я чувствую, как теплые руки касаются моего лица. — Посмотри на меня, хорошо? Дыши глубже.

Я делаю то, что он говорит.

Доверяю ему.

Вдох…

Выдох…

Вдох…

Темнота медленно начинает рассеиваться, и его лицо становится более четким. Я не могу видеть ясно, но этого достаточно, чтобы можно было различить его черты лица и глаза. Его глаза, которые прикованы к моим. Он стоит прямо передо мной, а я устало прислоняюсь спиной к стене.

— Вот так, — мягко говорит он. — Просто сделай еще один глубокий вдох, хорошо? — Кивнув, я делаю то, что он говорит, цепляясь за низ его рубашки, мои пальцы скользят по его прессу.

— Откуда ты знал, что это поможет мне успокоиться? — Спрашиваю я его, мой голос все еще немного дрожит.

Он проводит пальцем по моей щеке.

— Я королева панических атак, милая. Мне приходится сталкиваться с этим постоянно. — Я не могу удержаться от легкой улыбки.

— Королева, да? Не король?

— Черт возьми, нет. Я бы предпочел быть королевой, чем королем. Короли слишком жаждут власти. — Его тон легкий и игривый. Я ценю это, но…

— Ты пьян? — Спрашиваю я, обхватывая его руками за талию.

— Немного, — отвечает он, вздрогнув. — А ты?