Искусство проклинать

Я снова укладываюсь в постель, потому что рёбра всё-таки болят достаточно ощутимо и слышу, как Дан включает внизу воду для мытья посуды. Золото а не парень, да и только! Но думаю я об этом вяло, без особых эмоций. Разбираться с ним пока нет сил. Никогда не верила, что в споре рождается истина. Может, и рождается: в споре как лучше строить дом или делать экспертизу старинного серебра, но только не в человеческих отношениях. Тут у каждого своя истина. Сколько людей, столько истин, выкладывай свою и на этом заканчивай дискуссии. Каждый будет иметь в виду твоё мнение - и только. Он сделает всё по-своему. И самое главное: никто никого ни в чём не убедит...

Под вечер я налила себе ванну внизу и, отмахнувшись от Дана, закрылась на задвижку. Кажется, он принёс из кухни стул и уселся под дверью. В самом деле - дежурный. Ну и сиди, красавец, моргай ресницами. Вот ведь наказание! Я осмотрела свои синяки, осторожно помассировала рёбра обеими руками. Это успокаивало. В общем-то, ничего страшного, бывало и похуже...

Потом достала круглое зеркало из шкафчика и примостила его на край ванны. 'Свет мой зеркальце, скажи'... С этой синевой и опухшими бровями я особенно неотразима! Лицо героини - спасительницы Вселенной, пострадавшей за светлую идею, никак не меньше! Наградила же судьба физиономией!

Чего я только не делала, чтобы замаскировать досадные промахи природы-матушки. Перепробовала уйму косметики, сменила множество причёсок. Наконец, определилась с образом 'женщина-зима'. Пудра розовая, помада - тоже, бледная, с бежевым оттенком. Когда научилась сжимать рот, не закусывая, не надувая и не выпячивая губы, получилось очень даже ничего: спокойно и бестрепетно, без глупой нервозности.

С волосами возни было не меньше. 'Родной', вызывающе-пшеничный оттенок не укрощали никакие причёски и укладки, он 'кричал' о себе в любой стрижке и завивке, привлекая к себе внимание чуть ли не всех окрестных собак и ворон. Теперь я серо-платиновая блондинка и уже целую пятилетку ношу пристойное гладкое каре, которое иногда собираю в скромный хвостик и прикрываю шиньоном под 'дулю'. Без геля и при сильном ветре всё это прохладное великолепие может, конечно, превратиться в пышный веник древнеегипетской модницы, но я всегда начеку.

Долго не могла придумать, как притушить глаза. Никаких, конечно, подводок, туши - чуть-чуть. Всё портили брови и я их выщипала. Пропал 'роковой' чёрный излом и моё лицо приобрело то самое мягко-глуповатое величие средневековых матрон, безразлично презирающих людские страсти со старых полотен.

Изменить манеру говорить, жесты, походку, было, конечно, ещё трудней, но над этим я тоже неустанно тружусь до сих пор. Главное - наивная девочка, агрессивный подросток и стервозная секс-бомба канули в Лету. Вместо них появилась не первой юности, спокойная, элегантная дама средней привлекательности, примерная, хладнокровная и почти неуязвимая.

Бывает, что меня начинает глодать ностальгия по себе прошлой и тогда я уезжаю подальше на недельку-другую, влажу в открытый алый сарафан или шорты с майкой, распускаю волосы и дурю напропалую. Кажусь чуть ли не двадцатилетней, смеюсь, танцую, кокетничаю, завожу знакомства, кружу головы. Раза три даже замутила недолгие романы. Но покой всегда оказывается самым завидным удовольствием в моей жизни и я, 'нашалившись', снова возвращаюсь в любимый безопасный образ...

Дан вытерпел-таки моё уединение, даже взглядом не выдал обиды и тревоги. Молча расставил на столе посуду, подал кофе и... блины. Нет, в самом деле, блины! Золотисто-поджаристые, тоненькие, с кружевными узорами по краю.

Да ему просто цены нет! Я за свою длинную неправедную жизнь так и не научилась печь блины, а он - запросто. Может, он в Чечне вовсе не при штабе служил, а поваром на полевой кухне? За такие кулинарные изыски вполне можно получить повышение. Я бы и 'полковника' не пожалела...

- Дан, нам нужно поговорить - с неожиданным аппетитом откусывая свёрнутый блинчик, сочащийся растопленным маслом, начинаю я.

- Да, Тина, я слушаю. - Взгляд напряжённый с трепыханьем ресниц, но прямо в глаза.

- Маринка уехала расстроенная. Вы поссорились?

- Нет... насколько я помню. По крайней мере, я не сделал ничего такого, что наводило бы на мысль о ссоре - он запинается, но продолжает, не отводя глаз: И ничего - чтобы считать себя виноватым.

- И не считаешь? - быть строгой с набитым ртом не очень убедительно и удобно, но упрямства мне тоже не занимать. Оно у меня вроде второй натуры.

- Нет. Но... Если она решила... Тина, я никогда не давал ей повода думать, что...

- Что значит 'не давал повода'? Ходил в гости, водил в ресторан... Как будто ухаживал. Со стороны это выглядит именно так.

- Я просто вёл себя как положено. Вежливо, достаточно прилично. Делал услуги... вот и всё.

- А она решила, что из вас может получиться... пара. Ну, не знаю, как это назвать! Как вы, молодёжь, теперь называете свои отношения?

- Какие отношения? Я ни о чём таком с ней не говорил. Да и не думал даже. Какие между нами могут быть отношения!