Искусство, восприятие и реальность

Есть несколько способов облегчить это задание. Самый простой – напечатать текст очень крупным шрифтом, с широким расстоянием между буквами. Однако наилучшее решение – преодолеть необходимость сосредоточиваться на каждой букве (и даже на каждом слове).

Обычный текст во многом крайне избыточен, поэтому нет нужды читателю для того, чтобы разобрать, что именно в нем сказано, вглядываться в каждую часть буквы (да и в каждую часть слова). Коротко говоря, читатель будет – и должен – пытаться «угадать» то, что он смутно воспринимает периферийным зрением. Чем точнее он предвосхитит смысл (за счет знания орфографии, грамматики, идиоматики и содержания текста), тем выше вероятность, что он «угадает» правильно, и тем меньше фиксаций ему придется совершать. Но главное – знание: учить читателя сокращать эти фиксации бессмысленно, если его догадки были и остаются неверными.

Итак, опытный читатель в значительной степени избавлен от необходимости вглядываться в текст, поскольку откликается целым словом или фразой на несколько черт, которые он отчетливо видит в фовеальной зрительной области. Тем самым ему приходится сосредоточиваться только на тех частях текста – дальше на странице, – которые помогают ему строить новые догадки и проверять предыдущие. Его ожидания относительно того, что он увидит дальше на странице, отчасти основаны на синтаксисе и смысле того, что он только что прочитал. Чтобы такой отбор стал возможным и исчезла необходимость читать букву за буквой, требуется определенная избыточность. В условиях избыточности связной речи читатель формулирует и проверяет речевые фрагменты: он достаточно знает о возможностях (и ограничениях) языка и может точно угадывать, насколько далеко ему нужно забежать вперед, чтобы оценить достоверность этих фрагментов и получить информацию для формулирования новых гипотез. Кроме того, с помощью информации, полученной средствами периферийного зрения, он может выбирать места, в которых найдет новый источник стимула[52]. Чем искушеннее читатель, тем шире могут быть фиксации, по которым он воспринимает текст, – главное, чтобы текст предоставлял ему контекстуальную избыточность, а сам он мог сосредоточиться на смысле или содержании, а не на орфографии или форме отдельных букв. Отметим, что читатель с хорошими навыками не просто пробегает глазами тексты и автоматически понимает их смысл. У него должно быть намерение прочитать написанное, он должен «фокусировать внимание» на его смысле, выдвигая гипотезы о следующей цепочке символов и проверяя свои ожидания в соответствующих местах текста дальше. Он должен воссоздавать текст, которого еще не видел в глаза, полагаясь лишь на прочитанные фрагменты. Любое содержание его взглядов, которое не было предвосхищено таким образом и не было закодировано и сохранено как часть соответствующей речевой структуры, такое содержание скоро превысит объем его памяти, способной хранить несвязанный и спонтанный материал. В таком случае можно ожидать, что ничего не говорящее слово или фраза быстро забудутся, в то же время, если читатель идентифицирует стимул как некое особенно близкое ему слово или фразу, он при необходимости сможет сгенерировать (при условии, что умеет писать) все отдельные буквы в последовательности, независимо от того, сколько задействовано букв.

Давайте теперь распространим этот анализ активной, целеустремленной, любознательной системы восприятия, которую мы рассмотрели в контексте процесса чтения, на куда более богатую область зрительного восприятия объектов и пространства.