Искусство, восприятие и реальность

Принципиальное возражение. Поиски аналитических критериев применения слова «представление» естественно заставляют вспомнить о многочисленных бесплодных попытках провести частичный или полный анализ вербальных смыслов. В самом деле, возможно, это не просто аналогия. Если речь идет о тексте, мы можем с уверенностью сказать, опираясь на более ранние наши формулировки, что он есть описание или репрезентация определенного сюжета, ситуации или каких-либо реалий, представленных через «содержание» текста и, возможно, соответствующих некоему подтверждающему факту (аналогу нашего «исходного сюжета»). Отсюда возникают вопросы, аналогичные тем вопросам об изображении как таковом, которые я выделил выше. Более того, некоторые авторы пытаются применять последние к первым, выводя свои трактовки и аналитические выкладки из области языковой семантики.

Но существуют ли веские причины считать, что поиски понятийной карты вербальных значений непременно бесплодные? Судя по всему, покойный Джон Остин[64] именно так считал (ср.: Austin, 1961), правда, по причинам, которые, насколько мне известно, никогда не обсуждались в печати.

Остин противопоставляет поиск значения конкретного слова или выражения тому, что ему представляется несообразным поиском значения вообще. Он напоминает, что ответ на вопрос первого типа найден, если мы в состоянии «объяснить синтаксис» или «раскрыть смысл» рассматриваемого слова или выражения. Иными словами, если мы способны установить грамматическую основу выражения и его непосредственные или квазинепосредственные связи с невербальными объектами и ситуациями (там, где это применимо). При этом Остин считает, что якобы более общий вопрос «Каково значение слова вообще?» есть мнимый вопрос. «Я могу ответить только на вопрос, поставленный в форме: „Каково значение x?“, если x – это конкретное слово, о котором меня спрашивают. Этот якобы общий вопрос на самом деле есть измышление того рода, которое обычно возникает в философии. Мы можем назвать это софизмом, вопрошанием „ни о чем“, обычными людьми порицаемым, но философы называют его „обобщением“ и относятся к нему весьма благодушно» (с. 25).

Если Остин прав, той же абсурдностью страдает и наш основной вопрос о смысле утверждения «К есть живописное изображение П», поскольку мы адресуем его не к конкретной картине, а к картине вообще. Мысль Остина, насколько мне удалось ее проследить, заключается в том, что этот отвергнутый «общий вопрос» о значении слова вообще можно трактовать как поиск единого значения, общего для всех слов. Аналогичным образом, наша проблема – если Остин прав – выглядит смехотворной попыткой найти единый общий предмет для всех картин. Понимаемый так, наш поиск действительно выглядит ложным, если не сказать нелепым, заводящим в тупик.

Любопытно, однако, что, отвергнув «общий вопрос» о значении, Остин тем не менее признаёт правомерным «общий вопрос»: «Каков квадратный корень из числа?» – любого числа, а не конкретного. Но если правомерен такой подход к поиску определения «квадратного корня», почему бы и нам, с равной справедливостью, не рассматривать «общий вопрос» о значении как законный путь поиска определения – или, по крайней мере, чего-то близкого к определению – «значения»?

Причина, по которой Остин различает эти два отдельных случая, очевидно, проистекает из его убеждения (и я его разделяю), что «„значение К“ не есть точное описание какого-то объекта» (с. 26), тогда как «квадратный корень из n» является таковым (ведь переменную можно заменить некой постоянной величиной). Я не вижу здесь существенной разницы. Да, наивно рассматривать анализ «представления-П» как поиск, предполагающий существование некоего объекта, беспристрастно представляемого на всех картинах. Но это признание не предполагает, что надо отказаться от любого поиска общих критериев как ложного. Как ни странно, Остин, после характерных для него энергичных нападок на «общий» подход к определению понятия «значение», далее представляет ту же задачу как приемлемую, называя ее попыткой ответить на вопрос: «Каково значение (фразы) „значение (слова) х“?» Соответствующий вопрос в нашем случае может выглядеть так: «Каково значение (фразы) „изображение П“?» После этого, следуя совету Остина, мы можем перейти к рассмотрению «синтаксиса и семантики» этого выражения, не исходя из существования сомнительных объектов и не тревожась по поводу предполагаемой ложности этой затеи. Возможно, цель окажется недостижимой, но это еще следует проверить.