Искусство, восприятие и реальность

Как изображает фотография? Теперь рассмотрим, какую форму принимает наш основной вопрос о характере изображения применительно к конкретному случаю – фотографии. Ведь если все изображения имеют некую «естественную» связь с тем, что на них представлено или изображено, то неретушированные фотографии служат самым ярким тому примером. Здесь, разумеется, надо отдавать себе отчет в том, с какими сложностями сопряжено понятие точного «копирования» даже в наименее проблематичной его форме. Поскольку фотографии также дают минимальный простор для «экспрессивных» намерений их создателей, мы можем вынести за скобки соображения, связанные с экспрессией визуальных искусств (первостепенную важность которой в других контекстах никто не оспаривает).

Итак, что именно в конкретной фотографии К позволяет нам сказать, что она есть фотография некоего П? Перед нами открытка с подписью Вестминстерское аббатство. Что дает нам право говорить, что это фотография весьма известного здания в Лондоне – или, по меньшей мере, для того, кто никогда не слышал про это аббатство, некоего здания, имеющего характерный представленный на фотографии облик (две башни-близнецы, орнаментированный фасад и т. д.)[65]?

Апелляция к причинно-следственной связи. Первый ответ, который мы должны рассмотреть, есть попытка проанализировать подразумеваемую изобразительную связь с точки зрения причинно-следственных отношений между неким «исходным сюжетом» (тем, на что изначально был нацелен объектив) и полученной фотографией, воспринимаемой нами как последнее звено в этой цепочке. Фотография К, а точнее лист глянцевой бумаги с распределенными на нем темными и светлыми пятнами, появилась в результате – это известно из предыстории – наведения объектива в определенный момент времени на Вестминстерское аббатство, после чего пучок света попал на светочувствительную пленку, которую впоследствии подвергли разным химическим и оптическим процессам («проявлению» и «печати»), так что в итоге возник этот объект – фотография у нас в руках. Одним словом, этиология средства изображения, К, вроде бы дает нам желаемый ответ.

Сведя причинно-следственную цепочку к ее основным звеньям, мы получим следующее: К есть портрет П в силу того факта, что П был основной причиной создания К; и К представляет П’ в силу того факта, что П удовлетворяет описанию того, что можно подставить в качестве «П’» (здание с башнями и т. д.). С этой точки зрения К можно рассматривать как отпечаток П[66], а интерпретацию К – как вывод, сделанный из более раннего звена в причинно-следственной цепочке.

Непосредственно препятствует принятию такого описания то, что нам трудно дать точные определения «портретируемого предмета» П и его абстракции, то есть «представленного предмета» П’. Дело в том, что, двигаясь от К к обстоятельствам ее зарождения, мы должны будем учесть слишком много фактов (фокус объектива, расстояние от ближайшего крупного физического объекта, возможно, время экспозиции и т. д.), которые нам не хотелось бы рассматривать как составные части «предмета» в обоих значениях этого слова. Должен быть способ выбрать из набора всех возможных умозаключений о физических свойствах К наименьший набор фактов, имеющих отношение к содержанию К.

Связанная с этим трудность проистекает из упрощенной формулы, отождествляющей П’, представленный предмет (в котором заключен для нас главный интерес), с неким «резюме» свойств П. В момент фотографирования аббатство имело произвольное число свойств, которые можно вывести из фотографии, но которые не имеют отношения к ее содержанию. (Если на снимке показано, что двери открыты, из этого логично заключить, что внутри аббатства в тот день находились посетители.) Даже если свести П’ к определению визуальных свойств, нам это не поможет: можно сделать самые верные выводы о внешнем облике аббатства (например, то, что оно выглядит так, будто наклонено в сторону зрителя), при том что это свойство не показано на фотографии.

Некоторые авторы считали, что такие возражения можно снять, приняв во внимание «информацию» о внешнем облике аббатства в определенный момент, которая, по общему мнению, воплощена в последнем отпечатке. Считается, что эта «информация» заложена в пучок световых лучей, попавших в объектив фотоаппарата и сохранившихся в качестве «инварианта» при всех последующих химических трансформациях. Если что и превращает нечто, А, в «отпечаток» чего-то другого, Б, так это то, что А таким способом передает информацию о Б. Тем самым рассмотрение имманентной «информации», заключенной в К, вероятно, позволило бы нам провести разграничение между обоснованными и необоснованными отсылками к этиологии К, а значит, и устранить неопределенность относительно представляемых и портретируемых предметов. Ниже я дам критическую оценку этой концепции. Однако сейчас важно отметить еще одну трудность.