Исландские пряди

— Отправляйся к моему другу Финну сыну Арни[907] и проси его пойти к конунгу. Пусть попросит его смилостивиться и не относиться ко мне с презрением, как он, похоже, делает сейчас.

Тови встречается с Финном и рассказывает ему, как обстоит дело, и тот тотчас же идет вместе с ним к конунгу.

Финн сказал:

— Государь, — говорит он, — прояви благородство — помоги человеку, который лежит теперь при смерти, и отдай должное его мужеству и отваге. Ведь никто не слыхал от него ни единого стона. Подумай о том, что, если ты поступишь так ради нашей дружбы, твое величие только возрастет. Отправляйся к нему сейчас же и да пойдет ему на пользу твое великодушие.

Конунг отвечает:

— Я считаю, что никто не должен нарушать мой приказ. Но после твоих слов, Финн, я пойду к Эгилю и, конечно же, помолюсь о том, чтобы Бог даровал ему жизнь ради того, чтобы я мог поквитаться с ним и сполна наказать за то, что он совершил.

— Это уж вам решать, государь, — говорит Финн.

И вот конунг идет к Эгилю и замечает, что тот очень слаб. Все вокруг говорят, что они не видывали более мужественного человека. Эгиль видит, что пришел конунг, и здоровается с ним как полагается, однако конунг не отвечает на его приветствие.

Затем Эгиль говорит:

— Я хотел бы попросить вас, государь, положить руку мне на грудь, потому что я все же надеюсь на снисхождение, хотя и не заслуживаю его.

Люди заметили, что конунг был глубоко тронут и промокнул глаза тканью. Затем он возложил руки Эгилю на грудь и сказал:

— Верно скажут, что храбрости тебе не занимать.

Рассказывают, что после его прикосновения, болезнь тотчас же начинает отступать и наступает облегчение, а когда конунг уходит, Эгилю час от часу становится все лучше и в конце концов он полностью исцеляется.

Передают, что Кнут конунг нанял одного финна, который был весьма сведущ в колдовстве[908], с тем чтобы тот отправился в Лимафьорд и встретился с Олавом конунгом в случае, если конунг задержится там и тому удастся его разыскать. Он велел ему пустить в ход все свое умение, чтобы наслать на конунга и его войско такую тяжкую и жестокую хворь, от которой им всем пришел бы конец. Это и был тот самый человек, который бросил перчатки. О поездке конунга ничего больше не рассказывается до тех пор, пока он не прибыл домой в Норвегию.

3. Ярл Вальгаут принимает крещение

Случилось однажды, что Эгиль и Тови явились к конунгу, пали пред ним ниц и попросили простить их, предложив заплатить любое возмещение, какое он им назначит, однако конунг ответил, что не желает их денег, и сказал, что видит для них только один выход.

— Какой же, государь? — спросили они.

— Вам никогда не вернуть моего дружеского расположения, — говорит он, — если только вы не сумеете, пустив в ход хитрость или смекалку, добиться того, чтобы Вальгаут, твой отец, Тови, приехал ко мне. Коли это произойдет, вы получите прощение.

Тови отвечает:

— Скор будет мой ответ: наше первейшее желание — чтобы ты перестал на нас гневаться. Однако тому, что ты сказал, никогда не бывать, разве что нам будет сопутствовать твоя удача[909]. Ведь я именно оттого и не живу дома вместе с отцом, что он обратил всю свою силу и власть против христианства и ни в какую не желает принимать эту веру. И все же мы попытаемся выполнить это поручение с твоей помощью.

И вот Тови с Эгилем снаряжаются в поездку в Гаутланд, после чего отправляются в путь и не останавливаются, пока не приезжают к ярлу Вальгауту. Они являются к нему, и Тови подходит первым и приветствует его.

Тот радушно принимает его и его товарища и приглашает Тови остаться у него:

— Нам бы хотелось, сын, чтобы ты больше не убегал от нас, но отныне оставался здесь и вместе с нами управлял этой державой, поскольку, как ты знаешь, тебе предстоит унаследовать ее от нас.

Тови отвечает:

— Хорошее предложение, отец, — говорит он, — и никакого другого и нельзя было от вас ожидать. Однако то, что ты желаешь, никак сейчас невозможно, потому что наши жизни зависят от того, насколько милостиво ты с нами обойдешься и согласишься ли уступить нам. Олав конунг дал нам поручение к тебе и послал нас сюда просить тебя приехать к нему на встречу. Если же нам не удастся этого добиться, то в наказание мы потеряем не только его дружбу, но впридачу и жизнь. Правду сказать, Олав конунг превосходит всех своим великолепием и нет ему равных среди людей. Да и не найти таких слов, что смогли бы описать, как сильно отличается его вера и вера всех, кто к нему прислушивается, от обычая, которого придерживаешься ты и другие язычники. А потому прошу тебя из великодушия и ради нашего с тобой родства ответить согласием на нашу просьбу и сделать то, чего мы от тебя хотим.