Исландские пряди

— Ото всего не убережешься.

После этого они поплыли на юг вдоль берега. Дул слабый попутный ветер, и они нигде не останавливались, пока не прибыли на юг в Ядар и не поднялись к усадьбе Соли[955]. На дворе не было ни души. Тогда они вошли внутрь и увидали, что люди сидели там за брагой. Их пригласили к столу, однако все были с ними немногословны. Стены в покоях у Эрлинга не были завешены, но над головой у каждого из его людей висели кольчуга, шлем и меч. А когда люди отправились спать, Эйндриди отвели в богато убранную верхнюю горницу. Там было разостлано великолепное ложе, и его к нему подвели. Эйндриди подошел к постели и увидал, что на ней лежит женщина. Он узнал в ней Сигрид. Она попросила его уходить не мешкая, — «и не может быть и речи о том, чтобы ты здесь спал». Он сказал, что так и будет. Сразу же вслед за тем он услыхал громкий топот — это явился Эрлинг и с ним множество народу.

Эрлинг сказал:

— Отчего же ты не ложишься в постель, Эйндриди? Неужто ты считаешь это менее подобающим, чем спать подле моей дочери в рыбачьей хижине?

Эйндриди отвечает:

— Я и вправду спал там, лежа подле нее, но дело обстояло так, что не было в том ничего позорного ни для нее, ни для ее родичей, и я поступил так по ее просьбе, а вовсе не ради того, чтобы причинить вам бесчестье.

Эрлинг отвечает:

— Тебе не удастся отделаться одними только словами — придется тебе нести железо[956], чтобы доказать свою невиновность.

Эйндриди отвечает:

— Я мог бы рассчитывать на лучшее вознаграждение за то, что привез ее сюда целой и невредимой. Но хотя это больше похоже на принуждение, я тем не менее готов пойти на это, чтобы снять обвинение и с этой женщины, и с себя самого.

Тут он сказал вису:

Кроме уст я статей
не узрел — знай —

девы —горазд лгать — в поездке —
Фрейр огня запястья[957].Нас винить напрасно
не зазорно Бальдру
дротов[958] — за зубами
придержал язык бы!

Тогда Эрлинг сказал:

— Мы будем готовы удовлетвориться этим, если не выяснится, что произошло нечто большее.

3. Эйндриди подвергается испытанию из-за Сигрид дочери Эрлинга

И вот проходит ночь, а наутро Эйндриди готовится к испытанию и постится, как это было в обычае у людей, которым предстояло нести раскаленное железо. И когда подошло ему время нести железо, говорят, никто не смог бы сделать этого с большей отвагой. А по прошествии трех ночей его рука была развязана в присутствии множества людей. Все ожидали от Эрлинга решения исхода испытания.

Тогда Эрлинг сказал:

— Ни один человек не мог бы быть сочтен более невиновным, чем ты, Эйндриди. Ты мужественно очистился от обвинения, так что прими теперь от нас почет и уважение.

Эйндриди отвечает:

— Главное сделано: я отвел навет от себя и от твоей дочери, и на этот раз мое пребывание в Соли будет недолгим, — и уходит.

Все заметили, что Эйндриди был немало возмущен и рассержен. Тут Скьяльг сын Эрлинга сказал своему отцу:

— Неужто вы с Эйндриди так и расстанетесь?

Эрлинг отвечает:

— Что же я могу теперь поделать?

Скьяльг сказал:

— Сдается мне, отец, что дело этим не закончится, особенно если принять во внимание воинственность и могущество родичей Эйндриди и то, какому унижению подвергся такой человек, как он.

Эрлинг отвечает:

— Что же еще я мог бы теперь сделать? Разве что предложить ему хорошее возмещение? И хотя отцу с сыном не откажешь в могуществе, все же и мы в случае чего навряд ли окажемся беспомощными перед ними.

Скьяльг сказал:

— Так-то оно так, только это принесет гибель многим людям. Мой совет — предложить ему достойное возмещение.

Эрлинг спрашивает:

— И что же ему предложить?

Скьяльг сказал:

— Я бы предложил ему Сигрид, твою дочь.

Эрлинг отвечает:

— Слыханное ли дело, чтобы я стал предлагать кому-нибудь свою дочь! Я считаю более подобающим, чтобы он сам посватался к ней, и тогда я отдал бы ему ее.

Скьяльг сказал:

— Нет, отец, так не годится. Если ему будет позволено взять в жены твою дочь, это никак не может считаться возмещением, поскольку он не менее родовит, чем она. Однако его честь будет полностью восстановлена, если ты окажешь ему уважение и предложишь свою дочь за то, что подверг его принуждению и испытанию, которое он храбро выдержал. Да и немалая это честь — иметь своим зятем такого человека, как Эйндриди, сколько бы ты ни рассуждал о том, что ты считаешь для себя подобающим, а что — нет.

Эрлинг отвечает:

— Что ж, предложи ее ему, если хочешь.

Скьяльг сказал:

— Так ты готов дать на это свое согласие и впредь не переменишь своего решения? Тогда я, пожалуй, рискну.

Эрлинг сказал:

— Тебе решать, родич. Я вижу, что ты стараешься сделать как лучше.

После этого Скьяльг встречается с Эйндриди и говорит:

— Мой отец желает, чтобы ты отправлялся домой, и велит передать тебе свой привет, а еще он хотел бы дать тебе денег в знак примирения.

Эйндриди отвечает: