Исландские пряди

В то время в Западном Поселении[1756] стоял другой торговый корабль. Его привел Кольбейн сын Торльота, он был норвежец. Третьим кораблем управлял человек по имени Хермунд сын Кодрана[1757], а также его брат Торгильс. У них на корабле было много народу.

3

Зимой Эцур завел с епископом разговор о том, что рассчитывает получить кое-какое наследство после смерти Арнбьёрна, своего родича. Он попросил епископа отдать ему и тем, кто с ним прибыл, что им причитается. Епископ отвечал, что этим имуществом распорядились так, как и было положено поступать в подобных случаях по законам Гренландии, и что это не было его единоличным решением. Он сказал, что считает подобающим, чтобы эти деньги пошли на спасение душ тех, кто их скопил, и были отданы церкви, где похоронены их кости. А еще он сказал, что недостойное это дело — претендовать теперь на это добро.

После этого Эцур не пожелал дольше оставаться с епископом во Дворах и уехал к своим товарищам, и они провели зиму все вместе.

Весной Эцур приготовился предъявить иск на гренландском тинге. Этот тинг собирался во Дворах. На него явились епископ с Эйнаром сыном Сокки, а с ними много народу. Пришел туда и Эцур со своей командой.

Когда собрался суд, вперед выступил Эйнар, с ним было множество людей. Он сказал, что, сдается ему, норвежцам было бы нелегко иметь дело с иноземцами, когда б такое случилось у них в Норвегии.

— Мы желаем, чтобы действовали те законы, которые были установлены в этой стране, — сказал Эйнар.

А когда суд закончился, норвежцам не удалось выиграть тяжбу и они так и ушли оттуда ни с чем. Эцур был очень недоволен и счел, что вместо денег добился в этом деле одного лишь бесчестья. Он не придумал ничего лучшего, как отправиться туда, где стоял крашеный корабль, и вырубить из его кормы две доски по обе стороны киля. После этого он уехал в Западное Поселение и встретился там с Кольбейном и Кеталем сыном Кальва и рассказал им, как обстоят дела. Кольбейн сказал, что решение было принято несправедливое, но все же не одобрил того, что он совершил.

Кетиль сказал:

— Я бы хотел, чтобы ты послушался меня и перебрался сюда к нам. Мне стало известно о сговоре между епископом и Эйнаром. Тебе нелегко будет противостоять замыслам епископа и удали Эйнара, а потому лучше нам держаться вместе.

Тот сказал, что скорее всего так и сделает.

Был там среди купцов и Ледяной Стейнгрим.

Затем Эцур поехал назад к Козлиной Горе[1758], где он стоял прежде.

4

Епископ сильно разгневался, когда узнал о том, какой ущерб был причинен кораблю. Он призвал к себе Эйнара сына Сокки и сказал:

— Настало время сдержать ту клятву, которую ты принес, когда мы уезжали из Норвегии, — карать любого, кто посмеет посягнуть на епископство и его владения. Я требую, чтобы Эцур поплатился жизнью за то, что испортил нашу собственность и выказал нам свое полное презрение. Не стану скрывать: мне это вовсе не по нраву, и если ничего не будет предпринято, я объявлю тебя клятвопреступником.

Эйнар отвечает:

— Это был дурной поступок, господин. И все же, хотя он и причинил ущерб, кое-кто, возможно, скажет, что Эцур заслуживает снисхождения, принимая во внимание, что он весьма многого лишился. Ведь он и его люди видели ценные вещи, которые принадлежали их родичам, но не смогли их получить. И я, право же, не знаю, могу ли я обещать вам что-нибудь в этом деле.

Они расстались холодно, и у епископа был оскорбленный вид.

А когда люди съехались в Длинный Мыс[1759] на церковный праздник и пир, на этом празднике присутствовали епископ с Эйнаром. На службу явилось множество народу. Мессу служил сам епископ. Эцур также пришел туда. Он стоял с южной стороны, у церковной стены, и с ним завел разговор человек, которого звали Бранд сын Торда, он был домочадцем епископа.

Этот человек просил Эцура уступить епископу, — «и я ожидаю, — сказал он, — что тогда дела пойдут на лад, не то, что теперь».

Эцур отвечал, что не может оставить все как есть, когда с ним так дурно обошлись. И они продолжают об этом толковать.

Затем из церкви вышел епископ со своими людьми и направился к дому. Эйнар тоже пошел с ними. А когда они подошли к дверям, Эйнар отделился от свиты и повернул назад на церковный двор. Он взял секиру у одного человека, пришедшего на богослужение, и зашел за церковь с южной стороны. Там стоял Эцур, опираясь на свою секиру. Эйнар тотчас же нанес ему смертельный удар, а после пошел назад в дом. Там уже были накрыты столы. Эйнар уселся за стол напротив епископа, не произнося ни слова.

После этого в дом вошел Бранд сын Торда, подошел к епископу и сказал:

— Знаете ли вы новости, господин?

Епископ ответил, что ни о чем не слыхал, — «разве что ты хочешь нам что-то сказать».

Он отвечает:

— Один человек только что упал мертвым здесь, на дворе.

Епископ сказал:

— Что за человек, и чьих это рук дело?

Бранд сказал, что тут рядом тот, кто может об этом рассказать.

Епископ сказал:

— Так это ты, Эйнар, лишил жизни Эцура?

Тот отвечает:

— Ясное дело, это сделал я.

Епископ сказал:

— Такой поступок не может считаться хорошим, однако ему есть оправдание.