Исландские пряди

Гуннар был большой весельчак и отличный рассказчик. По прошествии трех ночей он спрашивает жену Фрейра, как обстоит дело с его дальнейшим пребыванием.

— Сама не знаю, — говорит она. — Ты человек неимущий, но тем не менее, похоже, хорошего рода, а потому мне следовало бы помочь тебе. Однако Фрейр не очень-то тебя жалует, и я боюсь, как бы он не разгневался. Поживи здесь полмесяца, и тогда будет видно, что из этого выйдет.

Гуннар сказал:

— Пока все складывается так, как мне и хотелось: Фрейр меня ненавидит, зато ты готова мне помогать, а я и сам не желаю иметь ничего общего с Фрейром, потому что, по мне, он — настоящий дьявол.

Чем дольше Гуннар там оставался, тем большей любовью он пользовался у всех, благодаря тому что знал толк в развлечениях, да и прочим своим достоинствам. Он опять приходит побеседовать с женой Фрейра и спрашивает у нее, на что он может рассчитывать.

Она ответила:

— Люди хорошо к тебе относятся, и сдается мне, будет правильно, если ты останешься здесь на зиму и будешь сопровождать нас с Фрейром в поездке по пирам, когда он отправится по стране улучшать урожай[277]. Однако он к тебе не благоволит.

Гуннар поблагодарил ее.

И вот пришла пора отправляться в дорогу. Фрейр с женой должны были ехать в повозке, а сопровождавшие их слуги идти впереди. Им предстоял долгий переход по горным тропам. Тут поднялась сильная вьюга, и стало трудно идти, однако Гуннару было велено не отходить от повозки и вести лошадь. А спустя некоторое время вышло так, что все их люди разбрелись кто куда и Гуннар остался один при повозке, в которой сидели Фрейр и его жена. Гуннар совсем выбился из сил, продвигаясь вперед и ведя за собою лошадь, и в конце концов махнул на это рукой и забрался в повозку, предоставив лошади самой находить дорогу. Немного погодя женщина сказала Гуннару:

— Соберись с силами и опять веди лошадь, не то Фрейр нападет на тебя.

Он так и делает. Прошло еще немного времени, и когда он снова почувствовал сильную усталость, он сказал:

— На этот раз я готов рискнуть и вступить в поединок с Фрейром, если он вздумает напасть на меня.

Тут Фрейр вылезает из повозки, и они начинают бороться, однако Гуннар явно уступает Фрейру в силе. Видит он, что, коли так будет продолжаться, ему не устоять. И вот он думает про себя, что, ежели ему посчастливится одолеть этого дьявола и воротиться назад в Норвегию, он тогда сызнова обратится в истинную веру и помирится с Олавом конунгом, если тот согласится принять его. И стоило ему только подумать об этом, как Фрейр зашатался и сразу же вслед за тем повалился перед ним. Тут из истукана выскочил демон, который в нем прятался, и от него всего-то и осталось, что пустое дупло. Гуннар разбивает его в щепы и возвращается к повозке.

Затем он предлагает женщине выбрать одно из двух: либо он покинет ее и пойдет своим путем, либо, когда они доберутся до обитаемых мест, ей придется сказать, будто он Фрейр. Она отвечает, что охотнее предпочла бы второе. После этого Гуннар переодевается в облачение деревянного истукана. Тут стало проясняться.

Спустя некоторое время они являются на пир, который был для них приготовлен[278]. Там уже находились многие из тех, кто должен был их сопровождать. Все сочли важным знаком, что Фрейр показал свое могущество, сумев добраться вместе со своей женой до человеческого жилья в этакую непогоду, хотя все его слуги разбежались. А еще они дивились тому, что он мог теперь ходить наравне со всеми и ел и пил, как другие люди.

Они разъезжали по пирам всю зиму. Фрейр был всегда немногословен со всеми, кроме своей жены. Оказалось, что он больше не хочет, чтобы перед ним убивали живых существ, как прежде[279], и не желает принимать жертвы или какие-нибудь иные приношения, кроме золота и серебра, драгоценной одежды и других сокровищ. А со временем люди стали замечать, что жена Фрейра носит дитя. Это известие было встречено большим ликованием, и шведы не могли нарадоваться на Фрейра, свое божество. Погода также стояла благоприятная, и все сулило такой добрый урожай, какого никто не мог припомнить. Слухи о могуществе языческого бога шведов разнеслись широко по свету, дошли они и до Олава конунга сына Трюггви, и он задумался, что бы они могли означать. Как-то раз весной Олав конунг призывает к себе Сигурда, брата Гуннара Пополам, побеседовать и спрашивает, известно ли ему что-нибудь о Гуннаре, его брате. Сигурд отвечает, что не имеет от него никаких вестей.

Конунг сказал:

— Сдается мне, что этот языческий бог шведов, которого они именуют Фрейром и о котором нынче ходит столько рассказов, на самом деле не кто иной, как твой брат Гуннар. Ничто так не прельщает языческих богов, как жертвоприношения живых людей[280]. Я хочу послать тебя за ним на восток, ибо прискорбно знать, что христианская душа пропадает столь жалким образом. Но если он явится ко мне добровольно, я обещаю впредь не гневаться на него, поскольку мне стало известно, что Халльварда убил не Гуннар, а Эгмунд Битый.