Испанка. История самой смертоносной пандемии

Но не только врачи отлично делали свою работу. Истинными героями показали себя полицейские. До эпидемии они часто вели себя не как полиция, а как частная армия на службе у Вэйра и его машины. Только полицейские противостояли попыткам командования военно-морского флота искоренить проституцию около расположений воинских частей. Но когда департамент полиции обратился к гражданам в поисках четырех волонтеров, чтобы «убрать трупы с кроватей, положить в гробы и погрузить на машины», на призыв откликнулись 118 сотрудников[648] — а ведь полицейские лучше других знали, что многие тела уже разлагались.

Однако в целом граждане перестали реагировать на призывы. Многие женщины приходили в больницы, отрабатывали одну смену и больше не возвращались. Некоторые убегали с работы, не дождавшись конца дежурства. 16 октября главная медсестра крупнейшей городской больницы заявила, выступая перед консультативным советом: «От волонтеров в отделениях нет никакой пользы… Они боятся. Многие стали волонтерами, но потом наотрез отказались иметь дело с пациентами»[649].

Даже там, где волонтерам не приходилось напрямую контактировать с больными (например, на кухнях), положение было немногим лучше: люди бежали. Миссис Мартин говорила с горечью и неприкрытым презрением: «Сотни женщин, предпочитающих отсиживаться дома… прежде любили изображать из себя ангелов милосердия… в своем непомерном тщеславии они представляли, что способны на великое самопожертвование. Теперь, кажется, их уже ничто не вдохновляет. Им сказали, что есть семьи, в которых больны все, в которых дети голодают, потому что некому принести им еды. Смертность ужасает, но они все равно сидят по домам»[650].

Сюзанна Тернер, которая стала волонтером в больнице экстренной помощи и работала с утра до ночи, вспоминала: «Страх буквально иссушал души людей… Они боялись выходить из дома, боялись вообще что-то делать… Ты просто жил как живется, делал то, что должен был делать, не думая о будущем… Просить о помощи соседей было бессмысленно, никому не хотелось рисковать. Если болезнь еще не пришла в их дом, они не хотели принести ее к себе. От духа милосердия не осталось и следа: раньше навещали больных, чтобы им помочь, но ведь они могли обойтись и без помощи. Наступило страшное время»[651].

Профессионалы вели себя героически. Врачи и медицинские сестры, студенты медицинских школ и школ медсестер были готовы умереть (и умирали), но не бросали работу. И речь не только о врачах. Айра Томас был кетчером в команде «Филадельфия Атлетикс». Бейсбольный сезон был прерван из-за приказа Краудера «Работай или воюй» — бейсбол не считался жизненно необходимым для страны делом. У Томаса была жена — сильная, ширококостная женщина ростом почти два метра. Детей у них не было. Томас день за днем развозил на своей машине больных по госпиталям, а его жена работала в больнице экстренной помощи[652]. Конечно, были и другие. Мало, но были.

«Помогать другим? — усмехалась Сюзанна Тернер. — Люди не хотели рисковать, они просто отказывались, потому что их захлестывала паника, настоящая паника. Они боялись, что их родственники умрут, как в то время умирали многие: люди просто внезапно падали замертво». Было невозможно купить даже самое необходимое. Магазины промышленных товаров, угольные и бакалейные лавки были закрыты, потому что «владельцы и продавцы либо были больны, либо боялись, либо имели основания бояться».

Только за неделю с 16 по 22 октября от гриппа и пневмонии умерли 4597 жителей Филадельфии — а ведь грипп мог убивать и более изощренно. Это была самая страшная неделя эпидемии, но в тот момент этого никто не знал. Крузен и так слишком часто уверял, что пик эпидемии пройден, а пресса так же часто заявляла о победе над болезнью.

Даже на военных предприятиях, несмотря на массированную пропаганду — рабочим внушали, что от их труда зависит победа, — отмечались постоянные прогулы. Анна Лавен говорила: «Мы не работали. Мы просто не могли ходить на работу. Никто не ходил». Даже те, кто не болел, «оставались дома, потому что все боялись заразиться».

На работу не выходили от 20 до 40 % рабочих Baldwin Locomotive, Midvale Steel, Sun Shipbuilding — то есть предприятий, где работали тысячи и тысячи людей. Практически все крупные работодатели столкнулись с одной и той же проблемой — массовыми прогулами. На работу отказались выйти 3800 железнодорожных рабочих. Железные дороги Балтимора и Огайо открыли вдоль трасс несколько больниц экстренной помощи. Вся транспортная система Средне-Атлантических штатов трещала и шаталась, угрожая парализовать промышленность страны.

Город разваливался на части. Во весь рост встала проблема сиротства. Работники социальных служб, которые и без того сбивались с ног, доставляя больным еду и развозя их по больницам, начали планировать работу с сиротами.

Глава двадцать девятая