Испанка. История самой смертоносной пандемии

Многие историки медицины рисуют пандемию испанки как внезапную вспышку смертоносной болезни, как молот, обрушившийся в виде второй волны одновременно на все части света: якобы именно стремительность обескуражила и испугала людей. Это не так — болезнь распространялась постепенно.

Когда в кастрюле закипает вода, то сначала возле дна образуется один пузырек, который поднимается к поверхности. Потом образуется следующий пузырек, затем еще два или три. Потом их становится пять, потом целый десяток, и, если не убавить огонь, то вскоре вся масса воды превращается в бурлящий хаос.

В 1918 г. каждая начальная вспышка смертельной болезни, какой бы изолированной она ни казалась, напоминала первые пузырьки на поверхности закипающей воды. Вероятно, огонь под кастрюлей зажгли в Хаскелле, и это вызвало первую вспышку. Еще одна вспышка, как уже говорилось, имела место на небольшой военной базе — она убила 5 % французских новобранцев. Затем случилась третья вспышка в Луисвилле — такая же убийственная, как на судне «Сити оф Эксетер», — а затем четвертая, уже в Швейцарии. Все это были проявления смертоносной болезни, первые зловещие пузырьки, поднимавшиеся к поверхности.

Это подтвердили и эпидемиологические исследования, выполненные вскоре после пандемии. В одном исследовании было отмечено, что в армейских лагерях в США наблюдался «прогрессирующий рост числа случаев заболевания, зарегистрированного как грипп, начиная с недели 29 июля — 4 августа 1918 г., а в течение недели 12–18 августа начали регистрировать случаи гриппозной пневмонии»[332]. Авторы подсчитали: «Если это действительно было началом крупной эпидемической волны, то, упорядочив данные… мы увидим, что рост заболеваемости от недели к неделе будет представлен прямой линией, то есть налицо будет обычный логарифмический подъем эпидемической кривой… В данном случае мы видим, что при отложении данных по логарифмической шкале заболеваемость действительно растет по прямой».

В том же исследовании отмечалась «возрастающая тяжесть отдельных вспышек», которые имели место как в Соединенных Штатах, так и в Европе, а затем «незаметно слились в большую осеннюю волну»[333].

В начале августа экипаж парохода, следовавшего из Франции в Нью-Йорк, так тяжело болел гриппом, что «все моряки просто не держались на ногах, и судну пришлось бросить якорь в Галифаксе»[334]. Об этом писал один эпидемиолог из ведомства Горгаса. Пароход оставался в Галифаксе до тех пор, пока члены экипажа не оправились настолько, чтобы продолжить путь в Нью-Йорк.

12 августа норвежский грузовой пароход «Бергенсфьорд» пришвартовался в Бруклине, похоронив в море четверых членов экипажа, умерших от гриппа. На борту находились еще 200 больных, многих из них санитарные кареты доставили в госпиталь.

Ройял Коупленд, глава Нью-Йоркского городского департамента здравоохранения и одновременно портовый санитарный инспектор, объявил, что «нет ни малейшей опасности эпидемии», поскольку болезнь редко поражает «нормально питающихся людей»[335]. (Даже если бы он был прав, ему стоило бы ознакомиться с докладами собственных подчиненных, где говорилось, что около 20 % школьников недоедают[336].) Во всяком случае, он не сделал ничего, чтобы предупредить распространение инфекции.

Военно-морской бюллетень предупредил, что в порт Нью-Йорка 14 и 15 августа прибыли два парохода с больными гриппом на борту — один из Норвегии, второй из Швеции[337]. 18 августа нью-йоркские газеты писали о вспышках на борту судов «Рошамбо» и «Ньив-Амстердам». Больных с обоих судов отправили в госпиталь Сент-Винсент.

20 августа даже Коупленд был вынужден признать, что грипп уже проник в город, — правда, «в легкой форме» и, как он утверждал, не в форме эпидемии.

Летальный вирус освоился в человеческом организме как у себя дома. И вот на трех континентах, отделенных друг от друга тысячами миль океана — в Бресте, Фритауне и Бостоне — почти одновременно закипел смертоносный котел.

Из 2 миллионов американских солдат, прибывших во Францию, почти 40 % (791 тысяча) высадились в Бресте: глубоководный порт мог одновременно принимать десятки судов. Сюда стекались войска со всего мира. Весной, как и во многих других городах, в Бресте была вспышка гриппа, но болезнь и там протекала легко. Первая вспышка с высокой летальностью случилась в июле, когда прибыл американский отряд пополнения из лагеря Кэмп-Пайк в Арканзасе[338]. Солдат изолировали, и поначалу казалось, что вспышку удалось локализовать. Однако впечатление оказалось обманчивым. И 10 августа, в тот самый день, когда британское командование объявило об окончании эпидемии, среди французских моряков, расквартированных в Бресте, произошел столь мощный всплеск заболеваемости гриппозной пневмонией, что в местном военно-морском госпитале не осталось свободных коек[339]. Смертность нарастала пугающе быстро.