Испанская дивизия — союзник Третьего рейха, 1941–1945 гг.

Педро был не одинок. Среди испанских перебежчиков были и другие солдаты. Несмотря на то что война шла в глубине России, несмотря на то что гитлеровцы и их союзники стояли под Москвой и Ленинградом, некоторые военнослужащие Голубой дивизии переходили на сторону Красной армии. Так, Эустакио Герреро Наранхо, как уже упоминалось, добровольно сдался в плен 24 ноября 1941 г. недалеко от Посада[262].

В советских документах на этого солдата неоднократно отмечается, что его «показания совпадают с показаниями перебежчика той же роты Хосе Кастельяно»[263].

Допросы военнопленных проходили по определенному шаблону. Если в показаниях встречалась какая-либо особо интересная информация или советским офицерам казалось, что военнопленный чего-то недоговаривает, допрос проводился повторно.

В условиях боевых действий не было времени на проверку таких маловажных (для допрашивающих. — Б. К.) деталей, как год рождения, место рождения, социальное происхождение, партийность. Напуганные пленные часто путались в своих показаниях: что-то скрывали, а что-то просто перевирали. Им казалось, что статус перебежчика для них гораздо выгоднее, чем пленного. В этом отношении весьма характерны показания Франциско Гонзалес Марено, взятого в плен 7 декабря 1941 г. в районе Посада: «Пленный заявил: „Несмотря на то что ему было приказано отступить в Отенский монастырь, он с тремя другими солдатами остался с целью перейти на сторону Красной армии. Он еще раньше хотел это сделать, но офицеры его пугали тем, что красноармейцы всех расстреливают“.

После того, когда пленный прочел листовки и прослушал радиопередачу на испанском языке, он решил перейти на сторону Красной армии. Пленный считает себя перебежчиком.

Пленный уверен, что Германия скоро будет отступать, ибо потери большие и условия очень тяжелые»[264].

Были среди испанских военнопленных те, которых назвать перебежчиками можно с большой натяжкой. Скорее, они пытались себя выдать за них, чтобы облегчить свое положение в плену. Марко Санчеса Лоренсо захватили в плен в Поозерье 21 ноября 1941 г. О себе он рассказал следующее: «Я родился в 1915 году в местечке Пескуеса (провинция Касерес) в семье крестьянина. Сам занимался крестьянством. Был членом организации социалистической молодежи. По национальности — испанец. Окончил 3 класса начальной школы. Адрес семьи: Пескуеса (провинция Касерес) Максимо Санчес. Во время гражданской войны в Испании два года сидел в тюрьме в зоне фашистов и один год служил в армии Франко. После окончания войны жил в деревне. В дивизию поступил с намерением перейти на сторону Красной армии»[265].

Но подробности его пленения советскими разведчиками заставляют сомневаться в его «добровольности»: «Командир роты направил его в деревню для несения патрульной службы. В деревне он зашел к своей русской невесте, где и остался с ней ночевать. Ночью наша разведка зашла в дом и захватила его в плен»[266].

Марко Санчес Лоренсо рассказал о своем подразделении. При этом он активно жаловался на немцев.

«В середине октября немцы забрали всех лошадей и отвели их в тыл. В настоящий момент рота не имеет лошадей»[267].

О политико-моральном состоянии своих товарищей по оружию он поведал следующее: «Фалангисты настроены воинственно. В его роте из 120 человек 30 фалангистов, остальным война надоела.

Немцы говорят, что война в основном окончена, но взятие Москвы будет отложено до весны.

Марко Санчес Лоренсо считает, что в его роте есть около 40 человек, которые хотят перейти на сторону Красной армии. Солдат офицеры бьют. В роте есть дисциплинарное отделение, куда отправляют провинившихся. Дисциплинарное отделение используется для различных работ, для несения патрульной службы и т. п.»[268].

Хозе Карпона Хельмо 1924 года рождения взяли в плен около Посада 13 ноября 1941 г. Он испытал на себе все тяготы гражданской войны. До начала военной службы был служащим на фабрике одеял. Его отец, офицер республиканской армии, содержался в тюрьме в Испании как политический заключенный.

В армию Хозе вступил добровольно («пошел по необходимости, так как был в это время без работы»). Записался 1 июля в Бургосе, знал, что набор производится для войны с СССР.

После ранения его поместили в дом около деревни Посад вместе с другими ранеными и обслуживающим их солдатом. Этих раненых испанских солдат при отходе 2-й роты оставили, и он был захвачен в плен[269].

Скорее всего, Хозе относился как раз к тем раненым, которые, по утверждению американских авторов, «были забиты русскими солдатами ледорубами». Находился он в весьма плачевном состоянии: «его зимнее обмундирование представляет из себя следующее: шинель на суконной подкладке, три пары шерстяных носков, чулки, перчатки, вязаный подшлемник. Обут в ботинки, ноги обморожены, завшивлен»[270].