Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

Однако планы по реформированию Кастилии были для Оливареса лишь частью бесконечно более амбициозной программы реформ всей испанской монархии. В последние годы чиновники министерства финансов настаивали, что долг других частей страны – облегчить ношу Кастилии. Но до тех пор, пока сохранялась существующая структура монархии, трудно было понять, как этого добиться. Такие королевства, как Арагон и Валенсия, пользовались настолько значительными привилегиями, а их кортесы обладали такой властью, что шансы на введение общей системы налогообложения, приближающейся к той, которая существовала в Кастилии, казались мизерными. Однако теперь финансовая необходимость требовала подтвердить традиционные аргументы кастильских националистов, что провинциальные законы и свободы должны быть ликвидированы, а конституционная и налоговая системы других частей монархии приведены в соответствие с кастильскими.

В то время когда государственные мужи по всей Европе пытались усилить власть над своими народами и более эффективно использовать ресурсы страны, чтобы укрепить могущество государства, Оливарес, естественно, видел решение многих проблем в «кастилизации» испанской монархии. Если бы во всей Испании существовали единые законы, исчезло бы «разделение», постоянно вызывавшее его сожаление, и появилась возможность эффективно мобилизовывать ресурсы империи, которая, потенциально являясь самой сильной в мире, на данный момент значительно ослабела из-за отсутствия единства. Таким образом, в вопросе об организации империи Оливарес был приверженцем традиционного «подхода Альбы». Но в то же время он, видимо, хорошо понимал претензии некастильских королевств, возражавших против того, что они должны платить более высокие налоги для поддержания империи, все преимущества которой достаются только Кастилии. Примечательно, что одним из его ближайших друзей и советников был теоретик политики по имени Аламос де Барриентос, одновременно являвшийся другом и учеником Антонио Переса. Возможно, именно под влиянием Аламоса и других политических теорий школы Переса то, что в противном случае стало бы политикой «кастилизации» в ее самой грубой форме, трансформировалось в сознании Оливареса в гораздо более умеренную и либеральную программу. В своем знаменитом меморандуме, представленном Филиппу IV в конце 1624 года, Оливарес признавал справедливость многочисленных жалоб обитателей королевств, которые почти не видели своего короля и чувствовали себя лишенными возможности занимать должности при дворе и в органах государственной власти империи. Поэтому он предлагал, чтобы в то время как законы других королевств должны постепенно приводиться в соответствие кастильским, характер монархии в целом должен перестать быть таким «кастильским» за счет более частых визитов короля в разные провинции и назначения арагонцев, португальцев и итальянцев на важные государственные посты. Таким образом, если бы монархия, как предлагал Оливарес, стала государством с multa regna, sed una lex («много королевств, но один закон». – Пер.), она превратилась бы в подлинно единую монархию, где стены между multa regna перестали бы существовать, и представители других национальностей независимо от провинции происхождения назначались бы на любые должности в действительно едином государстве.

Оливарес сознавал, что его великую мечту о едином испанском государстве невозможно реализовать за один день, но он видел, что нужно как можно скорее «подружить» друг с другом разные провинции и приучить их к мысли о том, что они должны думать и решать свои проблемы совместно. В сущности, это означало к вопросу о структуре империи отказ от подхода к организации монархии в целом, принятого Карлом V и Филиппом II и продолжавшего существовать за неимением лучших вариантов. Оливарес считал, что этот процесс нужно начать с учреждения какой-то формы военного сотрудничества между разными провинциями. Такой вариант имел не только то преимущество, что провинциям пришлось бы думать о других, но он помог бы решить проблему денег и живой силы, которая на тот момент угрожала выйти за пределы возможностей Кастилии. В результате, за длинным секретным меморандумом, направленным королю в 1624 году, последовал другой, более короткий меморандум, предназначенный для публикации, в котором Оливарес изложил план под названием «Единение оружия». Единения предполагалось добиться за счет создания общего резерва численностью 140 000 человек, содержание которого должны были обеспечивать все провинции монархии в следующей фиксированной пропорции:

К любому королевству монархии, подвергшемуся нападению врага, немедленно направлялась на помощь седьмая часть этого резерва, а именно 20 000 пехоты и 4000 кавалерии.