Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

Несмотря на успехи графа-герцога в его усилиях по сбору дополнительных денег с Кастилии, он, как никто, сознавал, что наступит момент, когда Кастилия будет выжата полностью. Это означало, что необходимо было сделать программу «Единение оружия» по-настоящему действенной, особенно в отношении Каталонии и Португалии, которые считались самыми богатыми государствами полуострова. Их нужно было заставить платить сообразно ресурсам, которыми они располагали. Оливарес считал, что эти два государства опасным образом «отделены» от остальной части монархии. В то время как Кастилия в 1634 и 1635 годах готовила экспедиции для освобождения их владений в Бразилии, захваченных голландцами в 1630 году, португальцы оставались в стороне. Каталонцы проявляли еще большее упрямство и в 1632 году, когда король и Оливарес вернулись в Барселону для продолжения прерванной сессии кортесов, снова отказались проголосовать за субсидию. Из-за обструкций, чинимых городом Барселона, кортесы приостановили работу по причинам, казавшимся Оливаресу абсолютно ничтожными. Прошло тридцать три года с тех пор, как каталонцы одобрили последнюю субсидию королю, и с тех пор этот принципат был для испанской короны только источником беспокойства и раздражения. Граф-герцог считал Каталонию богатой провинцией с населением свыше миллиона человек (что почти в три раза больше реальной цифры) и полагал, что сейчас ей самое время прийти на помощь Кастилии и спасти королевскую казну.

Хотя с помощью запугивания и шантажа графу-герцогу удалось выдавить определенную сумму из городов Барселона и Лиссабон, его истинная цель заключалась в том, чтобы добиться от Каталонии и Португалии предоставления регулярной финансовой и военной помощи. Достичь этого без реорганизации их правительств было очень трудно, но проведение административной реформы в Каталонии не представлялось возможным, поскольку основные законы принципата запрещали назначение кастильцев на любые должности, кроме поста вице-короля. Похожие трудности существовали и в Португалии, но там имелось у короны немного больше пространства для маневра. При Филиппе III Португалией правили вице-короли, но эта система показала себя неудовлетворительной, и в 1621 году вице-королей сменили губернаторы. Однако это привело к постоянным разногласиям в Лиссабоне. В 1634 году Оливарес, как ему казалось, нашел решение проблемы в назначении правительницей Португалии члена королевской семьи, принцессы Маргариты Савойской. Назначение принцессы имело то преимущество, что отвечало жалобам португальцев на пренебрежение со стороны короля, и к тому же позволяло внедрить в португальскую администрацию некоторое количество кастильцев под видом советников.

План успеха не имел. Правительство в Лиссабоне разделилось на два соперничающих лагеря, кастильский и португальский, и их постоянные препирательства сделали эффективное управление невозможным. Кроме того, вскоре у лиссабонского правительства начались проблемы с налоговой политикой. Принцессу отправляли в Лиссабон с указанием собирать с португальцев ежегодно фиксированную сумму в размере 500 000 cruzados, которую следовало получать, увеличив существующие налоги и введя несколько новых. Несмотря на то что эти налоги предполагалось использовать, чтобы набрать людей и подготовить экспедиции для возвращения утраченных Португалией заморских территорий, население, которое всегда с ненавистью воспринимало объединение с Кастилией, осталось недовольно, и в 1637 году в Эворе и других городах вспыхнули бунты. К счастью для графа-герцога, из этих бунтов не удалось разжечь пожар общенационального восстания, хотя португальцы заручились обещанием помощи от Ришелье. Низшие слои духовенства встретили бунты с воодушевлением, но аристократы во главе с герцогом Браганса остались к ним глухи, и волнения прекратились сами собой. Однако восстание в Эворе стало зловещим предостережением, что когда-нибудь Португалия может попытаться разорвать путы, связывающие ее с Кастилией. Высшие классы на тот момент были верны Мадриду, но их лояльность подвергалась все более серьезным испытаниям. Аристократия чувствовала, что ее лишили чинов и почестей, а король ею пренебрегает. Коммерческие слои Лиссабона и других городов, расположенных на побережье, начинали ощущать, что уния с испанской короной изжила свою экономическую выгоду. При Филиппе III они компенсировали потерю своей дальневосточной империи за счет создания новой сахарной империи в Бразилии и эксплуатации американских территорий Кастилии. Но в последние годы в испанских колониях наблюдалось усиление дискриминации в отношении португальских купцов, а военной и морской мощи короля оказалось недостаточно, чтобы спасти Бразилию от голландцев. В результате узы, связывавшие Португалию с Испанией, ослабели как раз в тот момент, когда Оливарес стал непрерывно усиливать свое давление с целью сделать ее реальным партнером в «Единении оружия».