Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

К 1640 году граф-герцог стал видеть в «Единении оружия» главную, если не единственную, надежду монархии на выживание. После первых успехов в войне с Францией, из которых самым впечатляющим было вторжение кардинала-инфанта во Францию из Фландрии в 1636 году, Испания потерпела целый ряд серьезных поражений. В 1637 году голландцы снова захватили Бреду, взятие которой Спинолой в 1625 году увековечил на своем полотне Веласкес. В декабре 1638 года Бернгард Веймарский взял Брайзах, и это стало гораздо более серьезной потерей, поскольку означало, что Испанская дорога из Милана в Брюссель перерезана, и испанская армия в Нидерландах может получать подкрепления только по морю через Английский канал (Ла-Манш. – Пер.). Затем, в октябре 1639 года, адмирал Тромп в битве у Даунса нанес поражение эскадре дона Антонио де Окендо, одним ударом уничтожив и флот, на который Оливарес возлагал большие надежды, и шансы облегчить положение кардинала-инфанта в Нидерландах. Довершением всего стал провал экспедиции объединенной испано-португальской армады, вышедшей в сентябре 1638 года из Лиссабона с намерением отвоевать Бразилию. Простояв напрасно целый год в Баие, она 12 января 1640 года вступила в бой с гораздо меньшей по размеру голландской эскадрой. К концу четвертого дня сражения, не принесшего успеха, португальский командующий граф де ла Торре оставил свои попытки атаковать Пернамбуко и позволил армаде рассредоточиться по Вест-Индии, оставив бразильское побережье под контролем голландцев.

Неудачи привели графа-герцога в уныние. Годами он бился за то, чтобы собрать вместе людей, деньги и корабли, и вот теперь все его усилия, похоже, оборачивались сплошным разочарованием. Большую часть вины за эти поражения он возлагал на некомпетентность испанских военачальников. Почти с самого начала своей карьеры в качестве министра Оливарес сетовал на то, что он называл falta de cabezas – отсутствие лидеров. Именно в силу своего убеждения в том, что представители испанской знати не справляются с обязанностями лидеров, он в 1625 году основал и спонсировал Colegio Imperial в Мадриде – академию для сыновей аристократов, которой управляли иезуиты. Академия была задумана, чтобы, помимо гуманитарного образования, давать практические навыки в математике, науках и военном деле. Но Colegio Imperial не справился со своей главной задачей. Никакого нового поколения военачальников, способных занять место Спинолы и герцога Фериа, так и не появилось, и высшая кастильская аристократия неизменно доставляла графу одни разочарования. К 1640 году он уже не старался скрывать своего презрения к грандам, а они в ответ отвернулись от двора, где их ничего не ждало, кроме насмешек фаворита и бесконечных попыток облегчить их кошельки.

Отсутствие лидеров стало одной из основных причин все возрастающего стремления Оливареса добиться заключения мира. Думая прежде всего об этом, он в марте 1640 года писал в своей записке королю: «Господь желает, чтобы мы заключили мир, поэтому Он лишает нас абсолютно всех средств ведения войны». Но заключить мир было не так-то просто. Уже в марте 1629 года граф-герцог предпринял шаги для заключения перемирия с голландцами, а к 1635 году он предлагал перекрыть Шельду и сдать Бреду, как только голландцы вернут Пернамбуко. Но голландцы были тверды в своем нежелании отдавать то, что завоевали в Бразилии, а Оливарес, в свою очередь, не мог позволить себе отказаться от этих бразильских территорий из страха перед возможными последствиями в Португалии. Кроме того, почти в самом начале войны граф-герцог начал тайные переговоры с Францией, но пока Испания одерживала победы, он выдвигал слишком высокие требования. Когда Испания начала терпеть поражения, Оливарес умерил свои аппетиты, но к тому времени Ришелье уже потерял интерес к немедленному заключению мира.

И все же, чем дольше не удавалось добиться мира, тем труднее становилось продолжать войну. Кастилия к тому времени так обезлюдела, что все поборы давали жалкий результат, и становилось невозможно содержать армию на должном уровне. Более того, экономическое положение было крайне тяжелым, поскольку единственный реальный источник экономической мощи Испании – система торговли между Севильей и Америкой – рушилась. Неоднократно использовавшаяся Оливаресом конфискация американского серебра, предназначавшегося частным лицам, и его постоянное вмешательство в торговлю с Америкой привели к неизбежному результату. Купцы утратили уверенность; севильское судоходство пришло в упадок; и хотя американское серебро еще продолжало регулярно поставляться короне – по крайней мере, до 1640 года, когда флотилия с серебром не пришла – вся система доверия и безопасности, с помощью которой Севилья так долго поддерживала монархию, постепенно рассыпалась. Исчерпание ресурсов Кастилии и разрушение торговли с Америкой подорвало основы, на которых зиждилась имперская политика Испании последние несколько веков.