Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

Провал каталонской попытки навсегда освободиться от Мадрида отражал как исходную неопределенность ее целей в начале революции, так и неспособность обрести чувство национального единства и общности интересов, которое оказалось бы сильнее традиционных социальных противоречий. Этот опыт, который разделили с ними сицилийцы и неаполитанцы, во многом объясняет неожиданную жизнестойкость испанской монархии в моменты тяжелейших испытаний. Пока испанская корона не пыталась покушаться на провинциальные свободы и выступала гарантом существующего социального порядка, лояльность испанскому королю имела для высших классов провинциального общества определенные практические преимущества. Как только Оливарес и протонатарий исчезли со сцены, а Филипп IV с предельной ясностью дал понять, что принципат сохранит свою старую конституционную структуру, у правящего класса Каталонии практически не осталось причин продолжать восстание, которое усилило вероятность социальных эксцессов и заменило малоэффективную тиранию Кастилии на более авторитарное правление короля Франции.

Единственным исключением из серии смиренных возвращений блудных детей была Португалия. Можно назвать несколько причин стойкого успеха португальского переворота. Во-первых, прошло всего шестьдесят лет с момента объединения Португалии с Кастилией – слишком короткий срок, чтобы население окончательно смирилось с объединением со своими традиционными врагами, кастильцами. Более того, в лице герцога Брагансы у Португалии имелся готовый король, тогда как каталонцы под началом своей Diputacio получили политическую систему, требовавшую для эффективной работы большой политической зрелости. К тому же эта система была слишком республиканской по своему характеру, чтобы вызывать доверие за границей в ту преимущественно монархическую эпоху. Кроме того, Португалия обладала географическими и экономическими преимуществами, которых была лишена Каталония. Она находилась достаточно близко к Франции, чтобы получать оттуда помощь, и вместе с тем достаточно далеко, чтобы избежать французского доминирования. Если Каталония продолжала оставаться в рамках средиземноморского мира, то Португалия принадлежала к более динамичному миру Атлантики и имела у себя деятельное купеческое сообщество, поддерживавшее прочные деловые и финансовые связи со странами севера. Кроме того, в Бразилии у нее имелись зачатки империи, которые, если отвоевать утраченное у голландцев, могли стать твердой основой будущего процветания. Голландцы, вопреки всем ожиданиям, не смогли удержать Бразилию. В 1644 году после отъезда принца Иоганна Морица правительство страны перешло в менее компетентные руки, а Голландская вест-индская компания не смогла получить от Амстердама необходимую поддержку, и к 1654 году Бразилия снова отошла к Португалии.

Возвращение Бразилии стало для Португалии спасением. Торговля сахаром и рабами обеспечила ей ресурсы для продолжения борьбы с Испанией и помогла стимулировать заинтересованность других стран в ее существовании как независимого государства. Однако, несмотря на слабость Кастилии, выживание Португалии вовсе не было предрешенным исходом. Многое зависело от международного положения и продолжавшейся помощи Франции, а к середине 1650-х испано-французская война наконец подошла к концу. Ослабленная Кастилия ни за что не смогла бы продолжать войну так долго, если бы не мятежи и беспорядки во Франции, серьезно ослабившие французскую армию и превратившие кампанию в военные игры. В результате слабость Франции позволила Испании добиться определенных успехов, которые, видимо, так подействовали на дона Луиса де Аро, что в 1656 году он каким-то необъяснимым образом упустил шанс заключить мирный договор на исключительно выгодных условиях. Таким образом, война затянулась еще на три года, за время которых враждебность кромвелевской Англии снова склонила баланс сил не в пользу Испании. И только в 1659 году в результате продолжительных переговоров на острове Фезант на реке Бидасоа был подписан франко-испанский мирный договор.