Испанские братья. Часть 1

— Облачённого в большое санбенито, которое Вы, вероятно, не раз видели в соборе, его повели в церковь Сан- Сальвадора, где он должен был вместе с другими кающимися слушать, как невежественный священник толкует «отступничество и грехопадение» каждого из них. И он был настолько мужествен, что после его проповеди предостерёг народ от ложного учения священника и объяснил, в чём оно противоречит Слову Божьему. Удивительно, почему он не был сожжён, но Бог положил Свою руку на остатки их гнева. Его сослали в монастырь Сан-Лукара, где он до конца жизни оставался одиноким узником.

— Какая благословенная перемена, — проговорил Карлос. — После одиночества заточения — в общество искупленных праведников! Из мрачной кельи узника — в сияние вечного небесного града!

— Некоторые из наших старших братьев считают, что мы можем быть призваны к ещё более суровым испытаниям, — сказал фра Фернандо, — я не знаю, как один из младших, я должен высказывать своё мнение в смирении. Но когда я смотрю вокруг себя, то вижу, как люди с радостью воспринимают Слово Божье. Подумайте только об образованных господах из города, которые уже присоединились к нам, и привлекают ещё других. Ежедневно мы имеем новых уверовавших, уже не говоря о великом множестве слушателей фра Константина, которые сами того не сознавая, перешли на нашу сторону. Ваш благородный друг де Гезо сообщил нам в прошедшее лето, что на севере такая же обнадёживающая обстановка. Он считает, что лютеране в Валладолиде ещё более многочисленны, чем в Севилье. В Торо и Логроньо тоже распространяется свет, и через хребты Пиренеев благодаря торговцам-гугенотам Слово Божье проложило себе пути.

— Я слышал подобные высказывания в Севилье, и несказанно рад, и всё же… — он вдруг замолк на полуслове и долго с печалью смотрел в огонь очага, около которого они сидели.

Наконец фра Фернандо спросил:

— О чём Вы думаете, сеньор?

Карлос медленно поднял тёмно-синие глаза:

— О будущем, — сказал он — я не думаю ничего. Я не осмеливаюсь о нём думать. Оно в руке Божьей. Он печётся о нас. Но одного я не могу не видеть, — где мы стоим, там оставаться не можем. Мы привязаны к гигантскому колесу, которое непрестанно вращается, и мы вместе с ним, хотим мы того или нет. Это не колесо случая, это всесильная воля Бога. И только в этом наше утешение.

— И разве Его намерения не во благо нашей любимой родины?

— Возможно. Я этого не знаю. Его намерения нам ещё не открыты. «Милость и истина там, где соблюдают Его заветы», — так во всяком случае написано.

— Но мы же соблюдаем Его заветы.

Карлос вздохнул и опять подхватил нить своих размышлений.

— Колесо вращается, и вместе с ним мы. Уже с тех пор, как я здесь, оно ощутимо провернулось. Я не вижу возможности, чтобы ещё долго продолжалось это движение, не столкнув нас с мощным ободом колеса и не растерев нас в порошок. Я не вижу такой возможности, но я доверяюсь Богу.

— Вы имеете в виду диспуты о жертвоприношениях мессы, которые сейчас беспрерывно ведутся?

— Да. До этих пор мы могли работать подпольно, но если сомнения дойдут до этого, то тонкий слой перекрытия, который нас прятал и защищал, проломится и рухнет на наши головы. И тогда что?

— Мы все уже задаёмся этим вопросом. Нам, видимо, не остаётся ничего, как бегство в другое государство.

— Во имя Бога… да простит Он мне и не вменит мне и нам всем в вину… и не дал бы, чтобы мы попали в гибельную петлю, спрашивая «в чём воля Его» и «что будет с нами, если мы будем её исполнять». Как сказал благородный де Гезо: «Нам надо заботиться лишь о том, чтобы быть среди последователей Христа, куда бы этот путь ни вёл»… но путь Его шёл на крестную гору…

Последние слова прозвучали так тихо, что фра Фернандо их не расслышал.

— Что Вы сказали?

— Ничего. Вы услышите эти слова ещё во время, когда их произнесёт Сам Бог.

Беседу прервал брат-послушник, который доложил Карлосу, что к нему пришёл гость, он ожидает его в комнате для посетителей. Поскольку было время, предназначенное для приёма гостей, Карлос незамедлительно пошёл встречать того, кто к нему пришёл. Он знал, если бы этим гостем был брат по вере, его назвали бы по имени. Наверное, кто-нибудь из двоюродных братьев удостоил его визита.

Не ожидая ничего особенно приятного, Карлос вошёл в гостевую комнату. У окна стоял высокий смуглый человек с рукой на перевязи. В следующий миг братья сердечно и крепко обнялись.

Глава XVI. Дома!

Мы так мало друг с другом схожи, ты и я,

Что никто б не подумал,

что матери одной мы сыновья,

Если бы не братская наша любовь.

(Э. Б. Браунинг)

После первых бурных приветствий, когда взаимная любовь выражается больше объятиями, улыбками и взглядами, чем словами, братья сели, чтобы поговорить. Нетерпеливые вопросы слетали с их уст, особенно нетерпелив был Карлос, восторг которого по поводу неожиданного приезда брата был равен его удивлению.

— Ты ранен, брат, надеюсь, не тяжело?