Испанский рассвет

Когда дон Диего вернулся домой, а Мия с Эстер ушли спать, Бакстер взял гитару дона Хорхе и направился в рощу, где сел у дерева, облокотившись о ствол спиной. Звезды взывали мерцающим светом. Из глубины леса доносился крик совы. Бутылка подаренного доном Диего вина и бокал стояли рядом. Неподвижный воздух был наполнен ожиданием настоящих ноябрьских холодов.

Пальцы Бакстера замерзли, но не настолько, чтобы не удержать аккорд. Он уже разогрел связки и спел несколько песен, вспоминая мелодии, которые считал

забытыми, и слова, которые, как оказалось, подобно верным солдатикам, стояли все три года наготове и только ждали приказа вернуться в строй.

Бакстер пел с закрытыми глазами. Открыл он их, когда почти допел песню Тома Петти. Перед ним стояла Альма в накинутом на плечи пледе пурпурного цвета. Лунный свет падал на ее плечо, рисуя на нем затейливый узор.

– Привет, – сказал Бакстер.

– Привет.

– Все думал, увижу я тебя до отъезда или нет.

Она кивнула.

– Захотелось проветрить голову.

В ее глазах читалось смятение. Она еще не пришла в себя после недавних событий.

– Все хорошо?

– Пожалуйста, не отвлекайся. – Альма сделала шаг, и лунный свет полностью озарил ее. Она присела напротив в метре от Бакстера.

И он продолжил играть. Альма, завернувшись в плед, внимательно его слушала. Ее присутствие пробуждало в нем лучшую сторону, заставляя вкладывать в пение всю душу.

Когда Бакстер закончил и отложил гитару, Альма прошептала:

– Это было чудесно. Спасибо!

– Рад, что тебе понравилось. Давненько я не выступал перед зрителями.

– И как ощущения?

– Прекрасные, особенно учитывая, что этот зритель – ты.

Альма закусила губу и отвела взгляд.

– Ты в порядке? – Ему хотелось заключить ее в объятья, но он не был уверен, что она хочет того же. – День выдался тяжелый. Прости, что не рассказал про брата сразу. Сожалею, что тебе пришлось узнать такое про Диего.

Она ухмыльнулась.

– Ты здесь вообще ни при чем.

– Ну, вину я все равно чувствую. Черт меня дернул достать диктофон из футляра.

– Хорошо, что достал.

Бакстеру врезались в память слова Альмы, которые она сказала ему, когда они сидели у камина, – про то, что он с Мией вибрирует на одной частоте. Бакстер ни секунды не сомневался в том, что на той же частоте и сама Альма. Между ними точно что-то было, какая-то мощная связь. Его тянуло к ней. Притяжение это не походило на чувства, которые ему довелось испытать к Софии и другим женщинам. В Альме сочеталось несочетаемое: золотое сердце, творческий жар, готовность прийти на помощь и кураж исполнителя альт-кантри, не говоря уже о том, что она обладала воистину безупречным музыкальным вкусом. Альма была чародейкой, чудесным первозданным видением, плывущим сквозь тени леса.

«В ее движениях – шелест листвы, – произнес внутренний голос, – в ее молчании – тайны леса».

Бакстер улыбнулся про себя. Как же он хотел обладать ею.

– Что? – спросила Альма.

В этот раз он не прятал смех.

– Да просто так. Забавная штука жизнь, правда? Никогда не подумал бы, что буду сидеть вот так среди деревьев с подобными мыслями в голове.

– С какими мыслями?

«Только правду», – заявил внутренний голос.

Бакстер вдруг ощутил волнение, которое испытывал в юности, когда приглашал девушек на свидание. И его уже было не остановить.

– Если бы ты сейчас прочитала мои мысли, то поняла бы, что я не хочу уезжать домой и не хочу расставаться с тобой. Еще я думаю, что удивительнее тебя в жизни не встречал человека. – И пусть у них не было будущего, не важно. Он не уедет домой, не рассказав ей о своих чувствах.

Альма покраснела. Смущенной он ее еще не видел. Лицо же самого Бакстера сияло от радости. Он не испытывал угрызений совести за свое признание. Ну и что, что она сестра Софии? Жизнь полна неожиданных поворотов, как эти изогнутые стволы деревьев. Она прекрасна своей непредсказуемостью.

Слегка дрожащим голосом он проговорил:

– Ты не безразлична мне, Альма. Я знаю, что, возможно, ты не разделяешь моих чувств и ничего у нас не получилось бы, но… я не могу уехать, не признавшись тебе. Благодаря тебе мой мир перестал быть черно-белым. Ты словно подобрала мое валяющееся в пыли сердце и вдохнула в него новую жизнь.

Альма смотрела на него хорошо знакомым взглядом, полным тепла и понимания. Когда Бакстер умолк, ее губ коснулась легкая улыбка, значения которой он не сразу разобрал. То ли жалость, и она лихорадочно ищет слова, как дать ему от ворот поворот, не обидев, то ли Альма и правда рада его признанию.

Он взял бокал и отпил вина, думая, что, наверное, сошел с ума, сказав это все женщине, которую знает десять дней.

– Ты схватила меня за ворот и силком вытащила из норы на белый свет… заставив вспомнить себя прежнего. Я как будто взглянул на себя со стороны. Новыми глазами. Я очень тебе благодарен за это.

Альма сильнее укуталась в плед.

– Думаю, ты переоцениваешь мои заслуги. Тебе просто нужно было ненадолго уехать из дома.