Испанский сон

– Это еще одна тема, – сказал он. – Давайте обсудим ее послезавтра… а сейчас, с вашего позволения…

– Ну да, – разочарованно отозвался Вальд.

Нет счастья в жизни, подумал он, глядя в спину удаляющегося по кабинету юриста. Почему нельзя распорядиться – и чтобы все стало как я хочу? У каждого какие-то амбиции… какие-то свои идеи, мечты… и со всеми нужно считаться…

А нужно ли?

Дверь за г-ном Х. неслышно закрылась, и тотчас зазвенел телефон – задорным, настоящим металлическим звонком, не безликим электронным курлыканьем.

– Да?

– Вальдемар Эдуардович, вы освободились?

– Смотря для чего.

– Вас тут битый час ждет дама.

– Даже так. Почему же ты раньше не доложила?

– Вы велели вас не беспокоить.

– Ты права. Что за дама?

– Она лишь говорит, что жена вашего знакомого.

– Хм. Проси.

Вновь открылась дверь, и на пороге возникла женская фигура. Она была одета во все черное – черное платье с широкой черной юбкой, черная шляпка, черная сумочка в одной руке и маленький черный зонтик в другой. Дверь закрылась, но женщина нерешительно продолжала стоять где стояла.

– Аня? – удивленно предположил Вальд. – Почему такой странный наряд? Но проходи же, присаживайся.

Женщина приблизилась. Лицо ее закрывала черная вуаль, но по ее движениям, скованным и несколько неловким, Вальд понял, что ошибся в своем предположении.

– Извините, – пробормотал он. – Я вас знаю?

Женщина подняла вуаль, и Вальд узнал Эскуратову.

– Вот как, – проговорил он, не зная, что сказать.

– Вы помните меня, Вальдемар? – тихо спросила Эскуратова.

– Да, – сказал Вальд.

– Вы разрешите мне присесть?

– Я же уже сказал…

– Принимая меня за другую.

Она положила сумочку и зонт на шахматный столик работы Чиппендейла (отчего Вальд незаметно поморщился), обошла кругом кресло, еще хранящее тепло г-на Х., и устроилась в нем на самом краешке.

Вальд поднял телефонную трубку.

– Алла, – сказал он, – принеси нам два кофе.

– Чаю, с вашего позволения, – сказала дама.

– Один кофе, один чай, – поправился Вальд.

– Одну минуту, Вальдемар Эдуардович.

Вальд опустил трубку и посмотрел гостье в глаза. Что говорить, подумал он. Спросить, как дела? Ясно как. Прямо спросить, зачем пришла? Как-то нетактично. Быстрей бы принесли чай, что ли.

Алла, молодец, зашла едва не тотчас, внесла напитки с пирожными, улыбнулась. Бросила взгляд на каминные часы, нахмурилась.

– Вальдемар Эдуардович, часы отстают. Подвести?

– Я сам.

– Как незаметно время проходит! Уже почти шесть.

– Можешь идти.

– Спасибо, Вальдемар Эдуардович. До завтра.

Опять надо что-то говорить. Впрочем…

Вальд положил в кофе два кусочка сахару, взял в руки чашку, встал из-за стола и, помешивая сахар, начал расхаживать по кабинету.

Вот, например, в чем преимущество такого кабинета. Расхаживать по такому кабинету – логично и естественно. Он как бы сам просит: «Ну, походи по мне хоть немножечко». А что эти пространства? Ходить по ним – тьфу!

– У вас необычно, – заметила Эскуратова.

– Правда? – обрадовался Вальд.

– Я думала, таких кабинетов уже не осталось.

– Хм. – Вальд хотел уже было сказать, что он специально оборудовал этот кабинет, но подумал, что это может выглядеть как некий намек на изменение его позиции, последовавшее за известными событиями, и не сказал больше ничего.

– Вы, наверно, гадаете, зачем я пришла, – предположила Эскуратова.

– Если честно, то да, – признался Вальд.

– В моих глазах, – сказала Эскуратова, – вы как бы преемник моего покойного мужа.

Вальд остановился.

– Простите, – сказал он, – я так неучтив… Очевидно, я первым делом должен был высказать свои соболезнования.

– Считайте, что вы их уже высказали.

Вальд почувствовал некоторое облегчение и вновь принялся расхаживать по кабинету.

– Видите ли, – сказала дама, – с моей стороны это, быть может, совершенно необоснованная претензия…

Она смешалась и умолкла.

– Продолжайте, – дружелюбно предложил Вальд, продолжая расхаживать.

– Во-первых, спасибо, что вы меня приняли вообще. Сейчас, после… после этого, – сказала дама с усилием, – все знакомые отвернулись от меня… Я не была в курсе дел Бориса; возможно, он был в чем-то замешан… но ведь мы общались с женами его знакомых… даже с детьми… по отношению к детям это особенно жестоко…

– Я понимаю, – сказал Вальд.

– Как раз в тот момент, когда мне потребовалась моральная поддержка, я осталась совершенно одна, – как бы с удивлением сказала Эскуратова. – Ведь мы из провинции… у меня даже родственников нет в Москве…

– М-да, – сказал Вальд. – А вы не думали уехать?

– Думала, – вздохнула Эскуратова. – Как не думать! Собственно, это зависит от вас. Конечно, я не хотела бы уезжать. Время – лучший лекарь… кто знает, как повернутся события через год, два… Я бы еще могла, так сказать, обрести почву под ногами. Ведь я молода, – слабо улыбнулась она, первый раз за время своего визита. – У меня есть какие-то умения и достоинства…

– Безусловно, – подтвердил Вальд, продолжая расхаживать и понемногу вспоминая «Империал» и «Эвиту». Конечно, задница Сьёкье была несравненна, но задница Эскуратовой была тоже очень и очень неплоха.