Испанский сон

Возможно, два описанных мной разговора двух великих людей проходили не совсем так, как я описал; возможно, они были обставлены какими-то дипломатическими процедурами. Об их содержании я мог знать лишь понаслышке (в отличие от беседы у фюрера, стенограмму которой я держал вот в этих самых руках). Я просто воссоздал их для тебя, постаравшись выдержать некое стилевое единство своего рассказа; мы оба понимаем, что суть не в том, какие именно слова звучали по телефону.

Суть в том, что через несколько месяцев после второго из описанных мной разговоров, то есть в точности посередине века, меня пригласили в учреждение, название которого тебе знать ни к чему, и предложили возглавить работы по сооружению оконечных станций. А еще через полгода работы кипели вовсю. Вот почему, дитя мое, я так хорошо говорю по-русски: я долгое время работал в Москве (разумеется, под чужим именем), потом еще сколько-то отдыхал, тоже в России, и даже после восстановления отношений, несмотря на мой пенсионный возраст, меня нет-нет да и звали, чтобы помочь разобраться в разных и подчас отнюдь не инженерных делах.

Из соображений секретности строительство станций велось без чертежей. Все приходилось держать в памяти. Не скрою, для меня это было несколько непривычно, особенно попервоначалу. Я даже выразил сомнение в том, что без документов удастся сделать что-либо. Тогда меня провели по некоторым из станций московского метро – фундаментальным, торжественным, живо напомнившим мне подземную часть Эскуриала – и сказали: «Ты видишь? Все это строилось без проекта. И все работает, как часы». Невозможно было найти более убедительный аргумент! И я стал тренировать память.

Не буду описывать тебе работы – это специальная тема; сам туннель выкопали довольно быстро, года за полтора. Я ничего не знаю о нем, кроме того, что тебе рассказал; туннелем занимались русские и отчасти немецкие специалисты. Я работал исключительно над станциями. В Испании была построена лишь одна станция, разумеется в Барселоне; в России же их было создано сто двадцать семь. Ровно восемьдесят станций располагалось непосредственно в Москве; еще четырнадцать – в Подмосковье; дальше, по ходу туннеля, двадцать четыре станции примыкали с северного направления, а остальные девять – с южного. Я слышал о планах вождя построить еще ветку из Грузии (по-моему, речь шла о местечке Цхалтубо), но сбыться им было не суждено, так как не удалось рассчитать траектории, огибающей Черное или хотя бы Азовское Море.

Ввиду почти полного отсутствия коммуникаций, станция как таковая – не очень сложный инженерный объект. Главное в станции – это как до нее добраться. Поскольку все до одной станции врезаны в мою память на всю жизнь, я хотел бы рассказать тебе их схему. Во-первых, тайна туннеля мне кажется интересной сама по себе; во-вторых, она может кому-то и пригодиться…

* * *

Мария умолкла. Наступившую тишину нарушал лишь свист ветра – высокий, почти перешедший уже в неслышимый диапазон, – да редкий стук под колесами.

– А дальше? – спросил Игорек.

– Дальше он рассказал мне про вагонетку (собственно, про цепочку, кнопку и унитаз), а потом начал рассказывать про станции, одну за другой, но я, конечно, тут же запуталась. Тогда он любезно пригласил меня посетить его еще раз, пообещав нарисовать все на бумаге.

– Ага.

– Накануне намеченного визита я позвонила ему, но мне сказали, что он серьезно занемог.

– Вот как, – тревожно прошептал Игорь.

– Мне передали конверт. В нем было то, что он успел нарисовать, с подробными комментариями и просьбой выучить это наизусть и затем уничтожить. Я так и сделала. Уча, я с радостным удивлением обнаружила несколько знакомых мест – ты меня понимаешь… Честно говоря, по ходу его рассказа я не очень-то верила ему; все это казалось мне, если попросту, бредом сивой кобылы.

– Да, – сказал царевич, думая о том, что он и сам не так давно оглядывал корыто в полной уверенности, что Мария тронулась от горя.

– Но когда я увидела эти места… сопоставила их с известным мне ранее… Надо же! – воскликнула Мария. – Все это было лишь сутки назад! а мне кажется, прошла целая вечность… Ну, а дальше тебе все известно; как видишь, у меня нет никаких тайн от тебя.

– Действительно, – сказал Игорь. – Как все просто! Даже досада какая-то. Ты никогда это не испытывала? Когда сталкиваешься с тайной, она прямо манит тебя… скажем, как кролик удава, то есть наоборот… А когда все раскрывается, думаешь: ну и что?

– По-твоему, – спросила Мария, – лучше бы тайны не раскрывались?

– Я так не сказал, – осторожно ответил Игорь. – Я просто размышляю о глупой человеческой повадке.

– Это далеко не единственная из человеческих повадок, – заметила Мария, – и уж наверняка не самая глупая. А скажи, Игорек… я все хотела тебя спросить, но как-то не получалось… Помнишь, при нашей первой встрече? Ты сказал – тебе кажется, что вокруг другая, ненастоящая жизнь… а на самом деле…

– Я помню, – сказал Игорь.

– Так вот: не казалось ли тебе, когда ты был…

Мария запнулась.