Испанский сон

Вальд услышал конское ржание и поднял голову. Звонко цокая подковами по полированному граниту, из лифта вышел конь под седлом, сопровождаемый сзади и с обеих сторон крадущимися в боевых стойках, облаченными в черное, низкорослыми азиатами, среди которых преобладали туркмены. Вальд перевел взгляд выше и увидел всадника. Он был одет в камуфляж, поверх него в кожаную куртку и с кепкой на голове. Куртка была крест-накрест перехвачена пулеметными лентами. Кривая казачья шашка болталась у всадника на боку. В руках он держал нагайку и маузер.

Вальд обомлел: это был Виктор Петрович. Он поднял коня на дыбы, нагайкой взмахнул, и толпа, держащая Вальда, вмиг расступилась. Воцарилось молчание.

– Бляди! – бешено крикнул Виктор Петрович. – Кто послал?

Никто ничего не ответил. Вальда перестали держать; в первый момент он чуть не упал, но овладел равновесием и выпрямился. Люди вокруг него хмуро смотрели в никуда или себе под ноги.

– По чьему приказу, я спрашиваю? – страшно крикнул всадник и выстрелил в потолок. – Кто старший? Не ответите – каждого десятого под расстрел!

Вокруг глухо зароптали. Со стороны приемной возникло движение, и толпа исторгла из себя двоих. Толпа толкнула их, плюнула в них, повалила на пол перед лошадью и вновь отступила, как морская волна.

– Вот они, суки, – сказал один из тех, кто минуту назад волок Вальда, и пнул лежащих по очереди. – Откуда же нам знать? У-у, провокаторы!

– Откуда знать, – зло буркнул всадник. – Так знайте теперь: здесь вам не шарашка, а Третье Главное Управление Наркомхоза, поняли? Извините душевно, товарищ начальник Управления, – мягко сказал он Вальду, – сами видите, какова обстановка… Ты, – ткнул он маузером в того, кто пинал провокаторов, – временно назначаешься начальником охраны здания и всего прочего, что здесь есть. Этих – в подвал… за мародерство и несанкционированные действия – расстрел на месте. Сформировать службу из личного состава и ждать указаний; а до того быть в подчинении товарища начальника. Исполняй!

– Есть, товарищ комиссар! – гаркнул назначенный.

Всадник спешился и отдал уздцы подобострастно взирающим на него людям. Он крепко пожал руку Вальду и, приобнявши его за плечи, увлек назад в кабинет. Вокруг сновали и коротко, внятно покрикивали. Вновь назначенный начальник охраны расставлял посты.

* * *

– Сьёкье!

– Вальд! Ты жив!

– Боже мой, наконец-то… Сьё, где ты?

– Дома. Вальд, я в порядке… лучше расскажи, как ты. То, что показывают по телевизору…

– Где ты была?

– В полете.

– Две недели в полете?

– Вальд, не кричи, хорошо? Я же не знала, что так сложится! Я была на воздушном шаре, с Сидом – решила испытать новые ощущения и заодно сэкономить на авиабилете; а шар летит медленнее, чем самолет…

– А почему твой телефон молчал?

– Потому что мы летели слишком высоко. Понимаешь, направление ветров в высоких слоях атмосферы…

– Сьё.

– Вальд, ты постоянно меня перебиваешь. Но расскажи, как у тебя? Тебе ничего не грозит?

– Не знаю. Ты не передумала выходить за меня?

– Нет. А ты?

– И я нет. А где страус?

– Знаешь, я его забрала. Сид собирался доставить его в Москву, но потом послушал новости и передумал.

– Я завидую страусу.

– Но в чем же дело, Вальд? Кстати, я уже договорилась с нашим посольством; тебе только явиться туда…

– Хм. Разве у тебя есть мои данные?

– Не нужно никаких данных. Ничего лишнего с собой не бери. Никаких бумаг никому не показывай. Не разговаривай с охраной, добейся встречи с любым чиновником… Просто скажешь – Вальд, еду к Сьёкье… Там все всё знают, там нам устроят телемост и тут же отправят тебя.

– Поразительно. Ты что, премьер-министр?

– Ты забыл. Нас всего четыре с небольшим миллиона.

– Да. Сьё!

– Да, Вальд.

– Извини… я накричал на тебя…

– Вальд, я все понимаю.

– Жди меня, Сьё. Я завтра же…

– Вот-вот. Жду.

Глава XLVIII

Под лопнувшею оберткой. – Чем кормят слонов. – В слоях атмосферы. – Восточное слово. – О бритве Оккама. – О посвящениях. – «Дух дышит, где хочет». – Пути пилигримов

Им повезло, что трасса, вдоль которой лежал Оргас, была на ремонте. Лощеная, предназначенная для туристов обертка здесь лопнула, с жалобным треском поползла по швам, и из-под нее выглянула истинная страна – та, что многими постигается лишь с годами.

И уже на второй день своего тогдашнего путешествия они, вполне как вылезшие на природу обыватели маленького кастильского городка, под ласковый шум приютившей их сосновой рощицы вкушали хамон из недорогой лавки и запивали его местным красненьким за девяносто девять песет. Все было в кайф. Даже жирная пыль цвета охры, то и дело окутывавшая машину, была хороша, обещая скорый асфальт, а затем и прибрежные пальмы.