Исповедь демонолога

– Какие факультативы предлагает Арлисс? – Сэв, откинувшись на спинку кресла, задумчиво смотрел на мастера.

Куратор хлопнул в ладоши, и перед нами возникли листки со списками.

– Изучите и до завтра сообщите, что выбрали. Связаться со мной легко. – Мастер снова хлопнул в ладоши, и перед нами сначала зависли в воздухе, а потом упали на колени серебряные клипсы. Моя напоминала змею, которая, когда я ее надел, обвила ушную раковину от кончика до мочки. Тогда я еще не знал, что змея была личным символом Шериады – моей официальной наставницы. Клипсы других студентов также отражали символику наставников – в Нуклии это что-то вроде герба. Например, у Адель была сова, а у Сэва – лев. – Это артефакт демонов. Он настроен на меня… И на каждого из вас. Теперь вы можете, мысленно отдав приказ, отправить сообщение лично мне или каждому ученику в вашей группе. Ах да, Виета, грубость запрещена. Пара жалоб от твоих одногруппников, и останешься без артефакта. Я, в отличие от твоих товарищей, не клялся. Это понятно?

Криденс коснулся своей клипсы – ворона, и тот на мгновение расправил крылья. Мастер улыбнулся:

– Прекрасно, ты умеешь им пользоваться. Остальные – попробуйте тоже. Вам нужно коснуться, мысленно сказать: «Личное сообщение куратору». Давайте.

Это было почти как с картой, только без визуальных образов. Просто моя змея прошипела в ухо: «Сооб-с-с-с-щение полус-с-счено». И все.

– Хорошо, – продолжил мастер. – Вы можете также создавать групповые беседы. Иногда это помогает в занятиях. Что ж… Еще вопросы? Нет? Если появятся, сообщите мне. В любое время дня и ночи буду рад вас слышать. А теперь… Все свободны. Элвин, ты останься, – разучим флер. Криденс, ты тоже задержись.

Виета скривился, но остался сидеть. Остальные потянулись к выходу.

– Нужно поговорить, – шепнула моя клипса голосом Адель.

– Увидимся на спортивной площадке, – подмигнул мне Сэв.

– А ты точно против секса? – поинтересовалась Наила. – Вообще или только со мной?

Я почувствовал, что заливаюсь краской. Опьянение сходило на нет, мигрень пока не началась, тошнота тоже не спешила заявлять о себе, но я уже начал осозновать, что просходящее – реальность и она касается меня.

– Вообще, – выдавил я.

Наила вздохнула:

– Ла-а-адно. Переезд, другой мир – я понимаю… Но если передумаешь – я тебя первая застолбила!

И, хихикая, выбежала в коридор.

– Первый раз вижу мага, которого не интересует симпатичная ведьма, – хмыкнул Криденс. – Она же может стать любой, какой ты захочешь. Может, ты еще и девственник?

От необходимости отвечать меня избавил куратор. Он закрыл за Наилой дверь и усмехнулся:

– Утро открытий, да, Виета? Представь себе, не все такие, как твой папаша или братья.

Криденс подобрался.

– Ты для этого меня задержал, мастер? – Обращение он презрительно выделил. – Чтобы поболтать о моей семье?

Рэми тепло улыбнулся:

– Ну что ты! Тратить твое личное время на такую чепуху я бы не стал.

Он все еще улыбался, а Криденс, ахнув, вдруг зажмурился, наклонился вперед, взялся за голову и выпал из кресла. Я вздрогнул, когда понял, что это не приступ, и потрясенно уставился на мастера. У нас в школах разрешалось наказывать учеников – били по пальцам линейкой, бывали даже розги. Но это… это была пытка, а не наказание.

Криденс шипел, прикусив губу, на его подбородок стекала струйка крови, а мастер расслабленно наблюдал. Ровно как смотрела Шериада на умирающего шамана или пробравшихся в ее поместье разбойников. С таким же интересом, сколько достается кузнечику, когда ловишь его, рассматриваешь, а потом отрываешь ему лапки – любопытно же, как он потом поскачет.

Меня прошиб холодный пот. Происходящее было настолько ненормальным, неприемлемым, неправильным, что я…

– Ты глуп, Криденс, – сказал мастер, вставая и склоняясь над учеником. – Ты не умеешь держать язык за зубами. Дерзишь. Не видишь, кого можно оскорблять, а кого нельзя. Ты высокомерен и отчего-то уверен, что, если ты принадлежишь к древнему нуклийскому роду, это дает тебе какие-то преимущества. Быть может, за стенами этой академии так и было. Здесь ты – такое же ничтожество, как все остальные. Повтори: «Я – ничтожество». Это приказ.

Криденс прошипел сквозь зубы такое слово, что моментально вогнал меня в краску. А мастер только шире улыбнулся:

– Ты крепкий мальчик, который, я вижу, привык к боли. Отец дрессировал тебя так же, да? Что ж. – Он протянул руку и нежно погладил юношу по щеке. Контраст между этим заботливым жестом и ненавистью в глазах Криденса был так велик, что меня снова пробрала дрожь. – Я знаю, что сломило твоих братьев. И это же, без сомнения, сломит тебя. – Он легко коснулся лба Ворона и тут же убрал руку.

Тогда Криденс закричал. Его выгнуло дугой, и он мучительно застонал.

Криденс бился на полу, а мастер смотрел на него с холодным равнодушием. Я стиснул подлокотники – до побелевших костяшек, до резкой боли.

– Прекратите.

Но мой голос потерялся в криках Криденса. Мастер отвернулся от него, прошел обратно к столу.

– Хватит! – на этот раз получилось громче, да и Криденс вдруг замолчал. Может, сорвал голос?