Исповедь колдуна. Трилогия. Том 1

– Это ты, папа? – донесся до меня бесплотный голосок. – Папочка, здравствуй! Я соскучилась о тебе!

– Здравствуй, Юленька! Здравствуй, цыпленочек! – я постарался, чтобы моя мыслеречь не оглушила и не напугала дочку. – Я тоже скучаю. По тебе, по Володе и по маме. Как вы живете, маленькие мои?

– Хорошо, папа. Вова помогает дедушке пасти корову, а мы с мамой помогаем бабушке. Я научилась готовить борщ.

Дочкин голосок звенел в моей голове, как маленький колокольчик. Я слушал его и уходила из души боль. Исчезала тревога. Все заполняла нежность.

– Сейчас Вова спит. Баба с дедушкой – тоже. Я дождалась темноты и стала звать тебя, как ты меня учил, папа. Ты прилетишь к нам? – щебетала дочь. – Я никому не рассказываю, что мы можем разговаривать мыслями. Даже Вове не говорю. А почему мама так не может с тобой разговаривать?

– У нее нет дара, цыпленочек. У Вовы тоже.

– А у меня есть дар?

– Конечно. Ведь мы разговариваем с тобой.

– А другие люди, умеющие говорить мыслями, есть, папа?

– Есть, Юленька. Только таких людей на Земле очень мало.

– Сколько мало?

– Не знаю, дочка.

– Три, пять, десять, двадцать? – продолжала спрашивать Юля.

– Не знаю. Я с ними не разговаривал. Только с тобой.

Так мы болтали с полчаса. Потом я почувствовал, что дочь начинает уставать, и с сожалением пожелал ей спокойной ночи.

– Подожди, папа. Не уходи. – попросила дочь. – Я хотела тебе что-то сказать и забыла. Вспомнила! Приезжай к нам, папочка! Мы все тебя ждем!

*      *      *

Камнем лежало на душе мурашкинское письмо. Я все думал, что с ним делать. Отправить в Смирно не хватало духа. В романах я читал, как благородные джентльмены отступали в сторону и предоставляли свободу действий сопернику. Я не понимал, как удавалась такая игра в благородство. Если так поступают интеллигенты – грош им цена.

Ревность – наиболее тяжелое, изматывающее душу чувство. Никогда не поверю, что нормальная семья может распасться легко и без эксцессов. Прежде всего ревность рождает недоверие к любимому человеку. Она послужила запальным фитилем для многих трагедий за тысячелетия человеческой истории. Ревность может сломать человека, испепелить душу, превратить порядочного гражданина в преступника. В кого она превратит меня, если я потеряю семью? Постоянно гадаю – переспала или нет моя супруга с программистом?

Я знал упрямый характер жены. Понимал, что теперь она взвешивает на своих весах меня и Мурашкина. Кого она предпочтет? Может быть в Смирно она образумится? Я жил надеждой, ходил на работу и считал остающиеся у меня до отлета дни…

Ура!.. Двадцать шестого числа у меня дома был настоящий праздник! Из Смирно пришло письмо. От Светланы. В письме жена не обмолвилась о себе ни единым словом, зато сообщила массу подробностей о ребятишках и прислала немудрящие рисунки детей для папы. Для меня этого было больше чем достаточно, чтобы чувствовать себя на седьмом небе.

После сдачи материалов в спецчасть, я постарался больше на работе не показываться. Шила в мешке не утаишь. После отлета семьи в отпуск я все чаще стал замечать на себе внимательные взгляды экспедиционных женщин. Часто слышал за спиной задыхающийся шепоток. Пару раз мне пришлось резко оборвать наиболее смелых, стремившихся сообщить обжигающую языки новость.

В топоотделе я старался держаться как обычно. Все было бы хорошо, если бы не наша единственная в топоотделе женщина. Старший техник-вычислитель Сверчкова Ольга Тимофеевна. Это была высокая миловидная девица под метр восемьдесят ростом и сногсшибательным апломбом.

Ольга появилась в топоотделе три года назад. Попала по распределению из Саратовского топографического техникума. К молодому специалисту прикрепили приказом по экспедиции опытного наставника, то есть меня.

Хватил я горюшка с самоуверенной девицей, пока научил ее вычислять как положено, а не так, как ей хотелось. Иногда от наших столкновений пыль летела во все стороны. Слез и крика тоже было достаточно.

В марте прошлого года она сменила свою девичью фамилию Голенок на фамилию Сверчкова. Вышла замуж за хорошего и спокойного парня, молодого оператора-геофизика нашей сейсмопартии. Мы со Светланой были на свадьбе. Помню, что произнес тост, претендующий на остроумие. Что-то вроде: Даешь больше голенастых сверчат!

Так вот. После получения злополучного письма, Ольга стала изводить меня намеками. Я терпел, но намеки день ото дня становились прозрачнее. Мое терпение кончилось. Когда Ольга с жесткой усмешкой не знающей сомнений молодости, заявила мне напрямик, что мне лучше всего завести любовницу, я решил проучить нахалку.

– Ну что ты, Оленька! Где в наше время найдешь хорошую любовницу? Кто в нашей конторе на это согласится? Ты, например, пойдешь?

Глаза Ольги широко распахнулись.

– Н-н-нет! – заикаясь ответила она.

– Вот видишь? – я развел руками.

После этого разговора Ольга больше не задевала меня. Старалась держаться от меня дальше. Чему я был рад.

Глава 15