Исповедь расстриги. Как воскреснуть из мертвых

Она сама сейчас много и здорово об этом пишет, признавая, что в своём православном детстве получила несравненную закалку и вместе с антиклерикальной прививкой выработала собственный духовный иммунитет. Вдобавок её детский опыт ежедневного чтения церковнославянских текстов заложил основы будущей профессии филолога и слависта. А я в итоге научилась выжигать любое чувство вины из своего внутреннего пространства.

Ещё отец Георгий для себя самого и для нас выработал железное правило: если тебе чего-то хочется – значит, нельзя!

Детей оно особенно касалось, на этом тезисе строилось всё их воспитание. И как же трудно от него избавляться после стольких лет постоянной дрессировки собственных мыслей, эмоций и чувств, я до сих пор не могу преодолеть последствия безумного «ХОЧЕТСЯ – ЗНАЧИТ, НЕЛЬЗЯ!»

А тогда вся наша жизнь полностью подчинялась этому правилу, каждая минута и каждая секунда! Ты даже в туалет не имеешь права спешить, чтобы не оказаться в плену у собственного тела, хочешь пить или есть – терпи, сколько можешь, ведь это бесы вселяют в тебя помыслы и желания, не иди у них на поводу, сопротивляйся!

Вот даже сейчас, когда близится утро, и на часах 04.28, а на календаре 05.10.2019, мне давно уже хочется есть и наконец-то захотелось спать, но я упорно продолжаю писать этот текст, потому что для меня гораздо проще перетерпеть, чем следовать своему желанию.

Очень часто я бессмысленно терплю, когда давно пора возмутиться, отказаться или послать куда подальше! Короче, огромная куча внутренних проблем всё ещё растёт на фундаменте правила «Хочется – значит, нельзя!»

Сколько сил я трачу на его преодоление, огненными буквами пишу у себя на лбу изнутри в темноте над глазами опровержение: МНЕ ХОЧЕТСЯ – ЗНАЧИТ, ВСЁ МОЖНО!!!

Осталось только захотеть чего-нибудь хотеть…

* * *

Когда через пару лет я окажусь в женском монастыре, то с удивлением обнаружу там практически духовный курорт, если сравнивать монастырский обиход с первыми пятью годами моей жизни при отце Георгии. Разница примерно такая, как очевидцы описывают службу в личной гвардии или в привилегированном полку с неусыпной службой на границе, где ни на минуту нельзя ослабить бдительность!

Конечно, в личной гвардии митрополита тоже особо не расслабишься, и в архиерейском монастыре приходится много работать, но зато ты ничем не рискуешь, живёшь в комфорте на полном обеспечении, любуешься красотой вокруг и можешь приятно провести свободную минутку, нюхая цветочки, или же расширить свой кругозор в паломнических поездках, где сестёр любезно принимают в самых знаменитых монастырях.

И вообще, монахиня имеет определённый статус в обществе: её уважают, миряне ею восхищаются, и впредь ей не надо заботиться, как и на какие деньги жить.

Очень часто в монастыре проходят торжественные приёмы и праздничные обеды для владыки и его гостей, вплоть до высших лиц государства. Да, конечно, накануне все сёстры сутками заняты на кухне и в трапезной, но зато потом можно очень вкусно поесть, как ни дома, ни в дорогом ресторане никогда бы не пришлось. И если вдруг случится заболеть, то тебя подменят сёстры, матушка игуменья отправит к лучшему врачу и даже вызовет такси.

И для многих сестёр это реально счастливая жизнь, находясь в монастыре, они быстро перестают понимать, что происходит за его высокой оградой, и нисколечко от этого не страдают, наоборот! Но меня саму хватит только на двенадцать лет подобного «счастья». Точнее так, уже через год я начну задавать себе неудобные вопросы, один из которых «Что я здесь делаю?»

И когда в будущем я вообще отменю для себя духовное крепостное право и буду праздновать дембель, то мне придёт в голову такое сравнение – первые пять лет с отцом Георгием аналогичны пребыванию в колонии строгого режима, после этого переход на общий режим всяко легче. Но если уж говорить о свободе, то даже внешне мирная приходская жизнь всё равно аналогична тюремному заключению, там столько правил и ограничений, что с жизнью внутренне свободного человека её нелепо даже сравнивать!

Самое дикое и странное, что в этой невидимой тюрьме нет замков и стражи у входа, но люди добровольно сидят там годами и свято верят, что свободно жить им ну никак нельзя, тогда они сразу же погибнут.

И переубеждать их совершенно бесполезно, я знаю точно, сама такой была.

Но эти мои прозрения случатся ещё нескоро, а пока нам всем предстоит пережить конец света, который намечен, по одним данным, на 1998 год, а по другим – на 2000-й.

Поэтому надо собраться, сконцентрировать усилия и готовиться к последней битве добра и зла, понимая, что линия фронта проходит в твоём сердце, в твоей семье, и может статься, что в решительный момент ради спасения души придётся отказаться от самого дорогого!

Однако пора уже рассказывать о наших деревенских приключениях, как и обещала.

Деревенские истории