Исповедь расстриги. Как воскреснуть из мертвых

Мой предыдущий рассказ о двух годах, проведенных в постоянных поездках к отцу Георгию и в лихорадочной подготовке к концу света, приводит к пятому витку моей спирали и к событиям весны и лета 1995 года, когда активное ядро нашего братства, в большинстве своём горожане в нескольких поколениях, вдруг оказались в глухих среднерусских деревнях, практически не имея ни малейшего представления о быте и нравах людей, там живущих. Можно сказать, что деревня – это параллельная реальность, там всё совсем иначе, ты словно попадаешь в другой мир, достаточно просто отъехать от города даже не сто километров, а всего лишь на тридцать.

Мой собственный деревенский опыт до этого состоял из студенческих поездок в колхоз и на пленэр, но мы там жили обособленно и с местными жителями практически не общались, а тут в батюшкиной свите нам предстояло оказаться в самой гуще деревенской жизни, потому что настоятель сельской церкви зачастую более важная персона, чем председатель колхоза.

За два года службы в городском соборе отца Георгия довольно часто отправляли служить по окрестным сёлам в большие праздники, но в последнее время настоятель запретил ему брать с собой Ольгу, поэтому с отцом чаще всего ездила Нюшка, она ещё семилетняя могла одна полностью спеть литургию и молебен, если вдруг батюшку посылали в такую деревню, где церковь только что открыли и там никто не знает даже простой обиход.

Весной 1995 года Нюшке исполнилось девять лет, и она давно привыкла быть за старшую на клиросе в сельских храмах, а в городе ей буквально пришлось отвоевать себе право ходить в школу. После того, как она в семь лет не пошла в первый класс, у её родителей хватило сил сопротивляться ещё целый год. Но Нюшка быстро училась добиваться своего, её характер закалился в такой борьбе, какая и не снилась обычным детям, ведь из неё растили святую, преподобную, мученицу и исповедницу, всегда готовую на любые страдания ради Христа!

Мы тогда думали, что нас всех ожидает похожая судьба, и мою Альку тоже, только я не так последовательно готовила свою дочь к грядущим подвигам, как это делали Нюшкины родители и живущая в их доме Ольга. Зато каждый наш приезд Алька с Нюшкой получали совместный духовный опыт, они ежедневно вычитывали длинное молитвенное правило, какое выполняли все в нашем братстве – кафизма из Псалтири, глава из Евангелия и две главы из Апостола, вдобавок вместе со взрослыми или самостоятельно они читали утренние и вечерние молитвы, и, само собой, мы вместе молились до и после еды.

Девочки выполняли различные послушания по дому, прямо как в монастыре, ежедневно исповедовались и за малейшую провинность получали епитимью в виде многих сотен земных поклонов, а в каждом таком поклоне надо перекреститься, встать на колени, коснуться лбом пола и подняться на ноги. Алька с Нюшкой научились класть по шестьдесят поклонов в минуту и соревновались, кто быстрее, но Ольга тщательно следила, чтобы наказание не превращалось в спорт или развлечение.

Поклоны назначались отцом Георгием по докладу Ольги или матушки Татьяны, по сотне за любое прегрешение, и к вечеру у Альки с Нюшкой их обычно набиралось пятьсот-семьсот, но бывали дни, когда количество поклонов переваливало за полторы тысячи!

Подобное рекорды ставились в то время, когда к родителям одновременно с нами приезжал Лёшка, Нюшкин старший брат, ему на тот момент шёл шестнадцатый год, но парень с удовольствием дразнил и всячески изводил девчонок. А наши отроковицы в свою очередь отвечали ему взаимностью, поэтому их ежедневные войнушки неизбежно заканчивались изнурительными поклонами для всех участников конфликта.

Ещё девчонкам вменялось в обязанность постоянно записывать все свои грехи и даже грешные помыслы в специальные блокнотики, чтобы исповедоваться у батюшки каждый вечер. Грехом считалось, например, внутреннее нежелание мыть посуду или даже никак не проявленная обида на взрослых.

Никогда не забуду услышанный мною диалог Альки с Нюшкой, когда они занимались подсчётом ежедневных прегрешений:

– У меня 90 грехов! – хвастается Нюшка.

– А у меня 96!

– Ты грешнее меня!

– Нет, ты грешнее, потому что не видишь свои грехи! – не спускает ей Алька.

Естественно, что любому надоест каждый день писать практически одно и то же, и как-то Нюшка предложила Альке новаторский метод, мол, давай ты напишешь мои грехи, а я твои, ведь сказано в Евангелии, что бревно в своём глазу гораздо труднее заметить, чем соринку в чужом.

И вот ещё один эпизод, как иллюстрация их православного детства, буквально крик души – девчонки поссорились между собой, и злющая Нюшка на пределе голосовых связок проорала вслед убегающей Альке благословение на грани проклятия:

– Да чтоб ты святой стала!!!

* * *

Но как бы девочки ни ссорились и ни дрались, они очень любили друг друга, всякий раз расставались со слезами, скучали в разлуке, писали письма и предавали трогательные подарочки при любой оказии, когда кто-то из наших ехал к батюшке или от него.